Четыре безумных, не считая собаки. Рецензия на премьеру
«Безумная из Шайо»
На прошедшей в декабре пресс-конференции, посвящённой открытию Года театра, худруку театра опера и балета Валерию Воронину задали вопрос: почему у нас не ставят мюзиклы? Ответ был до обидного прост: потому что не умеют. Речь при этом шла не только об Астрахани – о России в целом. Этот раскованный, зрелищный и откровенно коммерческий жанр нам, по мнению Воронина, пока не по зубам. Между тем первая в 2019 году премьера драмтеатра – «Безумная из Шайо» в режиссуре Алексея Матвеева – больше всего напоминает именно мюзикл. Здесь есть и яркие спецэффекты, и достойные вокал и хореография, и напряжённая коллизия. Драматургическая основа при этом нарочито ослаблена: режиссёр выбросил из пьесы чуть ли не половину персонажей и едва ли не столько же реплик. Думается, сделано это из чисто утилитарных соображений: в конце концов, в постановке и так занята бóльшая часть труппы, да и спектакль, не будь сокращён оригинальный текст, длился бы вдвое дольше.
Последнее произведение французского драматурга Жана Жироду – материал непростой. Действительно, как в наши дни вдохнуть жизнь в агитку образца 1942 года? Судя по всему, Алексей Матвеев попытался выпарить из пьесы почти всю общественно-политическую составляющую, обнаружив в сухом остатке лёгкость, мажорность и бездну лирики. Режиссёр явно стремился к тому, чтобы зрителю по выходе из театра неистово захотелось жить и любить – так же, как «утопленнику» Пьеру (Николай Смирнов) после монолога графини Орели, Безумной из Шайо (Виолетта Власенко).
Поэтому алчные проходимцы, планирующие ради нефти разворотить пол-Парижа и в итоге заживо замурованные в люке четвёркой безумиц, не вызывают отвращения или ненависти. В самом деле, ну кто может воспринимать как реальное зло этот потешный квартет из Председателя (Евгений Григорьев), Барона (Андрей Гончаров), Биржевого зайца (Дмитрий Карыгин) и Изыскателя (Александр Ишутин) с их расфуфыренными спутницами (Наталья Вавилина и Эльмира Дасаева)?
Смерть дельцов кажется такой же водевильной, как и они сами; такой же кукольной и невзаправдашней, как чаепитие полоумных дам под «Bravo-Bravissimo» Моцарта. (Хотя сцена, в которой безжизненные тела висят на тросах, словно запутавшиеся в паутине мухи, выглядит действительно жутковато.) По сути, всё, что остаётся в спектакле от остросоциальной сатиры, – это речь Мусорщика (Алексей Кульчанов), демонстрирующая, как деньги (даже воображаемые) могут в два счёта сделать из хорошего парня мерзавца. Только он, говорящий от лица властей предержащих, «членов двухсот семейств», для которых «не существует ничьих приказов», пугает и отталкивает по-настоящему.
А как же обстоят дела с лирикой? Начинающим поэтам советуют: когда пишете о любви, избегайте самого этого слова или хотя бы помещайте его в непривычный контекст. В спектакле так много говорят и поют о высоком чувстве, что в невербальном воплощении его практически не остаётся. Ситуацию несколько спасает сцена свидания Орели с её возлюбленным Фабрисом.
Кажется, что во время танца, пронизанного щемящей безысходностью, к графине возвращается не только молодость, но и рассудок. Увы, всё тщетно, это цветы запоздалые: можно сохранить открытки и шоколадные конфеты, но нельзя повернуть время вспять и сделать так, чтобы главные слова прозвучали в срок. Однако окончание спектакля с натужным поцелуем Ирмы (Наталья Тетеревенкина) и Пьера вновь нивелирует лирический пафос и оставляет в некотором недоумении: ради чего всё-таки спасали мир? стоила ли эта игра слезинки буржуя свеч?..
В чём точно нельзя упрекнуть Алексея Матвеева, так это в неумении подбирать актёрский ансамбль. «Безумная из Шайо» – это прежде всего четыре блестящие женские роли. Виолетте Власенко удаётся преодолеть несоответствие возраста и персонажа и убедительно воплотить образ то ли юродивой, то ли святой графини Орели.
Остальные безумные (Александра Костина, Наталья Антоненко и Елена Булычевская) тоже не отстают.
Отдельного упоминания заслуживает Констанс в исполнении Натальи Антоненко. Её героиня, всюду таскающая с собой умершую собачку Дики и недоумевающая, зачем спасать мир, в котором «каждое существо <…> вынуждено для утверждения своего бытия представлять мерзкое доказательство в виде своего тела», одновременно комична и трогательна.
Спектакль также запоминается второстепенными персонажами, каждый из которых находится на своём месте: Глухонемой (Олег Комаров), замечательно воплощающий все вымаранные режиссёром уличные типажи кафе «Франсис»; колоритный Спасатель с моста Альма (Александр Ганнусенко); застенчивый Полицейский (Максим Симаков).
Режиссёр обещал нам спектакль-праздник, спектакль-феерию и, кажется, сделал всё, чтобы сдержать слово. Пока за кулисами без устали трудится дым-машина, а с потолка эффектно сыплются банкноты, на сцене танцуют, поют (на французском, русском и украинском) и даже играют на баяне. К сатире Жироду это, правда, имеет весьма опосредованное отношение, но любителям мюзиклов должно понравиться.