Ха, Ха и еще раз Ха! Как мы увидели в Астрахани Хармса
Небольшая зарисовка на увиденное
Длинными и старинными коридорами Астраханской консерватории мы приближаемся к сегодняшнему действу. Еще немного — и перед нами рукописная надпись у входа: «Учебный театр». А за ней маленькое театральное пространство (в виде Малой сцены), где студенты показывают свое творчество. Не раз и не два мы слышали, что есть такое объединение на местном актерском отделении, но до сего момента зрителем его быть не доводилось.
Однако мимо очень броской — и не менее стильной — афиши с пятью до боли заветными буквами Х-А-Р-М-С просто невозможно было пройти. Да-да. Три молодые студентки IV курса кафедры театрального искусства: Анна Казакова, Алеся Еремицкая и Лия Альмяшева — замахнулись на Даниила нашего Хармса! Согласитесь — уже для начала это смело и совсем не тривиально. Заглядывая в «окончание», отметим, что наши надежды были оправданы полностью!
А пока — мы в ожидании и предвкушении одновременно. На сцене — абсолютный минимализм в черно-белой гамме. Из всех декораций только занавес, который даже Учебный театр делает настоящим театром. И три девушки-мима, которые выходят далеко за пределы мимических образов, проживая все действие вслух, вместе со своим Героем.
Его имя сегодня известно далеко не всем, что не может не огорчать. Писатель, поэт, участник ОБЭРИУ (Объединение Реального Искусства), до самых последних дней Даниил Хармс этим искусством и занимался — отчаянно, самозабвенно, вопреки. При жизни его печатали ничтожно мало, зато знали очень хорошо — мимо такой заметной фигуры пройти было трудно. Может, поэтому жизнь этого человека длиной в каких-то 36 лет была такой наполненной.
«Ха, Ха и Ха». Литературная композиция по жизни и творчеству Даниила Хармса — так было озаглавлено происходящее на сцене. Целая жизнь и эпоха гармонично уместились в 45 минут живого действа, как будто побывала на ладонях их рук в белоснежных перчатках.
Это 45 минут внутреннего откровения, разделенного на три Его Я. Улыбающееся, удивляющееся и угрюмое. Ха-Ха и Ха. И мы действительно смеялись, иногда даже отчаянно хохоча. А потом грустили и периодически вздрагивали. Мы проживали эту жизнь, такую же разную, как это триО. Как тонко и непосредственно юные актрисы явили нам далеко не признанного Гения. Минутами казалось, что внутри них говорит действительно Он — немного странный, безусловно талантливый и такой противоречивый…
Девушки заворожили буквально с первой минуты: когда Хармс внезапно появился на свет (причем, дважды), и до самой его смерти. Была юность, были стихи, было творчество, была любовь, была ссылка… А они все рассказывали и рассказывали, его словами, по его опубликованным мыслям, где правда перекликалась с гиперболическим вымыслом — который так похож был на правду в его случае.
Из вспомогательных предметов были только три больших черных куба, которые играли собственные роли — давая опору и тут же препятствуя, используя всю свою жесткость. Много ли было таких «жесткостей» в жизни не такого, как все, человека — да предостаточно! Хотя… почему только кубы? В качестве вспомогательных элементов у них были глаза, их мимика и жесты, их экспрессия, переходящая в тихую интонацию. Здесь было все — главное, слушать, слышать, внимать…
А еще, было окно, на котором можно написать имя Эстер. Еще одна маленькая деталь, которая сделала это действо таким образным и воздушным. Так же, как их воображаемые трубки, или воображаемые тонны его книг, с воображаемым грохотом упавшие на колени зрителей. А мы все воображали, воображали, воображали… Как, неожиданно, действие кончилось — жизнь оказалась коротка…
И осталось немного горькое — точнее, грустное — послевкусие от этого сладостного рассказа, за который хотелось как можно громче сказать «Спасибо» трем прекрасным молодым актрисам, которые все это придумали и воплотили в жизнь. И кажется, они услышали…
Анастасия Степанова
Анна Кочергина. Кандидат филологических наук. Руководитель молодежного пресс-центра при библиотеке им. Б. Шаховского. Наконец, большой знаток и ценитель творчества Даниила Хармса:
В театральном плане Астрахань пока ещё довольно консервативный город, и то, что здесь наконец-то появился Хармс – пусть не в виде полноценного спектакля на большой сцене, а как студенческая литературно-игровая композиция – не может не радовать. Магия обэриутов и прежде всего, конечно, Даниила Хармса сформировала как минимум три театра: «Эрмитаж» со знаменитым левитинским спектаклем «Хармс! Чармс! Шардам! или Школа клоунов», мастерскую Александра Пономарёва «Чёт-Нечет» и Театр Оскараса Коршуноваса. Про Хармса пишут книги и снимают кино, его стихи кладут на музыку, а по мотивам произведений создают сумасшедшие перфомансы. Немудрено, что соблазн в очередной раз перенести «гения абсурда» на сцену очень велик. Но если раньше Хармса знали прежде всего как весёлого писателя, чудака и мистификатора, то сейчас его судьба всё чаще представляется трагической иллюстрацией сталинских репрессий, извечного противостояния художника и системы. Вот почему в постановке по мотивам жизни и творчества основателя ОБЭРИУ так важно соблюсти баланс между «кутерьмой ожившего цирка» (Шкловский) и глубиной драмы. И, на мой взгляд, создателям «Ха, Ха и Ха» – студентам кафедры театрального искусства Астраханской консерватории Анне Казаковой, Алесе Еремицкой и Лие Альмяшевой – это удалось в полной мере. Филигранное соединение художественных текстов, дневниковых записей и воспоминаний с пантомимой, авторской музыкой и минималистичными декорациями рождает удивительное действо, которое захватывает с первой минуты и не отпускает до финального поклона .