Они любят Астрахань! Фотопроект по волнам нашей памяти
Внимание на экран!
Однажды мы запустили конкурс «Я люблю Астрахань». Предложили всем-всем-всем написать о Своем городе, сотканном из воспоминаний и знаковых мест. И, наконец, у нас определились победители: Анна Кочергина и Анна Макарова, которые устроили для нас целое путешествие во времени, заразив приятной ностальгией. А в качестве главного приза мы провели для ребят фотосессию по тем самым местам. Кстати, в съемках принимал активное участие и Андрюша Кочергин. Результат — уже перед вами. Надеемся, пассажиров на этой «Машине времени» станет еще больше!
Анна КОЧЕРГИНА: Я люблю Астрахань. Как часто бывает с серьёзными чувствами, осознала я это далеко не сразу и курса до третьего рвалась отсюда на «Большую землю». Собственно, потому и выбрала специальность «Международная журналистика». Пословица «Где родился, там и пригодился» приводила меня в бешенство: что за бред? почему я должна оставаться в этом захолустье?! Не знаю, когда и, главное, почему всё изменилось. Просто в какой-то момент стала ловить себя на мысли, что самая приятная часть любого путешествия – возвращение домой, в это самое «захолустье». Мне часто предлагают работу в других городах, и пару раз я всерьёз задумывалась о переезде. Но пока здесь находится всё то, что я люблю, и все те, кого, эту связь просто так не разорвать.
Анна МАКАРОВА: И я люблю Астрахань. Да, возможно, это звучит как приговор, ведь, как правило, любить – это вообще дело довольно неблагодарное. Но что делать? Сердцу не прикажешь. Поэтому я всецело принадлежу этому городу – с его проблемами и горячим характером. Никто не дарил мне столько эмоций и воспоминаний. И плевать, что говорят другие, – с Астраханью мы окольцованы с рождения.
Остров Городской – Центральная набережная:
«Между нами тает лёд…»
Анна Макарова: На дворе было третье марта, мороз, а у меня в душе весна шла полным ходом, ведь на тот момент я уже неделю встречалась с парнем – конфетно-букетный период, прочие радости жизни… Мы пошли гулять вчетвером (с нами были ещё мои друг и подруга). Ходили по центру, а потом поняли, что не хватает чего-то интересного и неожиданного. Например, похода на пляж. Отправились на Городской остров. В это время там особенно хорошо: отдыхающих нет, продавцов кукурузы, к счастью, тоже, а ещё застывшие волны у самого берега – вот это действительно необычно.
После того как мы посмотрели на эту безлюдную красоту и прониклись островной романтикой, поступило предложение обратно идти по льду. Глупость, конечно, ведь можно и провалиться. Но это я сейчас понимаю, а тогда была на таком эмоциональном подъёме, что дала молодому человеку руку – и мы пошли. Именно в тот момент я поняла, что это мой мужчина и я по-настоящему ему доверяю. Так мы пересекли реку, вышли в районе Центральной набережной – и остались живы. Видимо, чтобы исправить эту ситуацию, мы в тот же день поехали на ночь глядя на Бабайку, но это уже совсем другая история.
Театр кукол:
детские восторги и психотравмы
Анна Кочергина: При всей теперешней любви к драматическому театральному искусству в детстве моей страстью был именно кукольный театр. Не помню, когда я попала сюда впервые, но к шести годам шуструю рыженькую девочку уже знала в лицо вся труппа. Праздники, конкурсы рисунков и, само собой, спектакли – кажется, ни одно действо в «куклах» не обходилось без меня. Особенно я любила «Волшебную лампу Алладина» – смотрела постановку раз пять, если не больше. До сих пор как реликвию храню афишу с этого спектакля с автографами актёров. Сейчас в здание на Фиолетова я вожу уже своего сына.
Анна Макарова: А я вот кукол боюсь… Хотя к нашему кукольному театру у меня есть и другие претензии. Помню, в детстве мы с мамой ходили на какой-то спектакль, из которого в сознании отпечаталась только последняя реплика главного героя – большого доброго медведя, – сказанная уже под аплодисменты зала: «Приходите все завтра, я вас блинами угощу!» Я девочка воспитанная: если пригласили, как не прийти-то? Тем более ещё и блины будут, а это, извините, аргумент. Весь вечер и следующий день я просила маму пойти в театр. Дошло до того, что после финального отказа я не на шутку обиделась. Дулась довольно долго, а перед глазами так и стоял убитый горем медведь, сидящий в одиночестве за накрытым столом. Что царь медведь был ненастоящий, я поняла ой как нескоро…
Площадь им. С. М. Кирова:
русский рок и парадокс Большого террора
Анна Кочергина: Моя юность пришлась на весёлые нулевые, когда площадь им. Кирова (в простонародье Кировка) была излюбленным местом тусовки астраханских неформалов. Здесь пели и пили до утра – к ужасу жителей окрестных домов. Сама я к «нефорам» не принадлежала, но благодаря друзьям из этой среды на Кировку нет-нет да и наведывалась. Это сейчас в моём гардеробе преобладают расслабленные вещи, а тогда всё было иначе: каблуки, летящие юбочки, рюши-воланы – в общем, сплошной романти́к. Знаете, по Сети гуляет стишок про косуху «средь панталонов кружевных». Так вот, на Кировке я, наоборот, была кружевными панталонами в море косух. Но что примечательно: мне ни разу не высказали по поводу явного нарушения дресс-кода, да и сама я не чувствовала себя здесь белой вороной. Вообще, местные ребята запомнились как очень душевные люди, которым абсолютно всё равно, как ты выглядишь.
Сегодня площадь им. Кирова перестала быть островком андеграунда, но в памяти многих это место до сих остаётся «намоленным».
Кстати, о косухах. Моя любовь к ним, а также к русскому року, песням под гитару и портвейну уходит корнями именно сюда.
Сергей Шаблаков: В силу возраста мы, конечно, не застали времена бурной молодости нашего педагога, но с недавних пор площадь имени Кирова тоже стала для нас «священным» местом.
Эта история берёт начало в театре «Периферия», где проходили очередные посиделки с читкой пьесы и последующим обсуждением. Своё мнение о пьесе Анна Александровна попыталась донести как раз тогда, когда дискуссия достигла апогея. Из её уст вырвалось лишь тихое «Но вот опять же Киров… он же был…», которое в пылу обсуждения, конечно, никто не услышал. У нас, сидящих рядом, это вызвало смех. С тех пор ситуацию, когда ты пытаешься что-то сказать, но это выглядит так, будто разговариваешь сам с собой, мы прозвали «Киров был». Со временем фраза настолько прижилась, что стала практически универсальной: мы заполняли ею случайные паузы в беседе, отвечали так на неуместные замечания и, разумеется, прибавляли к любым предложениям, где фигурировало слово «был».
Но буквально пару недель назад шутка перешла на сверхуровень: проходя мимо площади имени Кирова, мы сформулировали парадокс Кирова, или парадокс Большого террора. Уж не знаю, сказалась ли особая энергетика этого места, но таким абсурдом мы ещё никогда не фонтанировали. Как и все локальные мемы, этот парадокс трудно пересказать, чтобы добиться нужной реакции и не выглядеть идиотом. Если коротко, то звучит он примерно так:
«Киров был. Большой террор тоже был. Но когда был Киров, Большого террора ещё не было. Не путать: сначала Киров – потом Большой террор. Это важно! Как известно, чтобы попасть в прошлое, нужно, чтобы все атомы, все излучения, все элементарные частицы во Вселенной были расположены так, как они были расположены в тот момент времени, в который ты хочешь попасть – в тех же пространственных координатах и с теми же импульсами. А что, если эти самые атомы кировских времён и времён Большого террора стояли бы на одних и тех же координатах? Получилось бы, что и Киров, и Большой террор были одновременно. Но это противоречит основному постулату: сначала Киров – потом Большой террор (не забывайте, это важно!) Вот такой вот парадокс Кирова, или парадокс Большого террора».
Так из-за одного маленького конфуза на читке выстроился целый «плацдарм» для всё нового бреда и всё новых шуток, рождённых путём простого добавления фамилии Кирова ко всему, что душе угодно.
Драматический театр:
нестареющая классика
Анна Кочергина: Драмтеатр я считаю самым красивым зданием в городе. Часто прихожу в него даже не ради спектаклей, а просто чтобы полюбоваться интерьером. Это у меня, видимо, в крови – ещё от бабушки, которая любила здесь бывать. Мама помнит, как однажды та вернулась из театра, захлёбываясь слезами: давали «Без вины виноватых» Островского. Вообще, публика тогда была нежнее и чувствительнее, что ли. Во время спектаклей на улице даже дежурила скорая: кому-то из зрителей в приступе эмпатии могло сделаться плохо с сердцем.
Самой маме особенно запомнилась одна драмовская ёлка. Её, ученицу третьего класса, в костюме мексиканца (сомбреро, маска и всё такое) отобрали в числе других ребят и повели за кулисы. По сценарию это был такой, как сейчас бы сказали, интерактив: дети потом чудесным образом выходили из огромного дед-морозовского мешка.
Ну а я в третьем классе уже сходила на свой первый «взрослый» спектакль. Это была комедия «Лгунья» по пьесе Мэйо и Эннекена. Постановка так мне понравилась, что я даже сохранила программку. Сейчас вот читаю её – и вижу столько знакомых фамилий. Евгений Григорьев, Владимир Дёмин, Елена Булычевская, Татьяна Гущина – все они до сих пор играют в нашей драме. Сергей Кичигин перешёл в театр кукол, но про своё «драматическое» прошлое, уверена, не забыл.
Кстати, театральные программки я по-прежнему собираю. Благо, сейчас мне даже не надо их покупать: выдают на пресс-конференциях.
Морской сад:
и жизнь, и слезы, и любовь
Анна Макарова: Морской сад очень удобно расположен: тут рядом и мой колледж, и драмтеатр, и консерватория. А ещё мы с девчонками часто здесь красимся и делаем причёски для разных творческих проектов – так уж повелось. Впрочем, это место могло вызывать у меня и грустные ассоциации, если бы не один цыган. Это было через несколько дней после расставания с моим молодым человеком (да-да, тем самым, с которым мы гуляли по льду). Естественно я как порядочная девушка тосковала, плакала, изливала душу подруге – и всё это здесь, на лавочке в Морском садике. Вдруг на горизонте появилась цыганская семья: женщина с грудным ребенком на руках и мужчина в остроносых лакированных туфлях. Они только приехали в город, и мужчина подошёл к нам, чтобы узнать, где ближайший хостел. Спустя минуту он, видимо, заметил разводы от туши на моих щеках:
– Ты чего плачешь? С парнем проблемы?
– Можно и так сказать.
– Послушай сейчас меня. Вот там моя семья. Это мое всё: моя любовь, моя жизнь, я ради них сделаю что угодно. И так поступит каждый настоящий мужчина. У мужчины не могут расходиться слова и действия. Если это так, то бежать от него надо. Твоё сердце юное и прекрасное, как цветок; не дай его сорвать не тому – растопчет. Твоя судьба тебя найдёт, а про него забудь. И не грусти: ты лицом не вышла, чтобы быть печальной.
После этого он всё-таки узнал у нас, где находятся ближайшие хостелы, и пошёл к своей семье. «Его любовь и жизнь», кстати, начала кричать и скандалить: видимо, ей не особо понравилось, что муж так долго говорил с незнакомыми девушками. Они ушли, а я сидела и улыбалась, ведь действительно не вышла лицом, чтобы печалиться.
Театр юного зрителя:
дежавю и уроки этикета
Анна Кочергина: В общем, все уже поняли, что я была театральным ребёнком. Но вот с ТЮЗом у меня долго не складывалось. Мама его почему-то игнорировала, поэтому я впервые очутилась здесь только в школе, с классом. Спектаклей этого периода, кстати, совсем не помню. Самым ярким воспоминанием о тех визитах в театр юного зрителя остается тетенька, продающая леденцы на входе в Красный зал. Позже, впрочем, выяснилось, что детская память куда более цепкая и многое не утеряно, а просто надёжно спрятано – до поры до времени. Года два назад знакомый артист стал рассказывать, как они играли в ТЮЗе «Укрощение строптивой» и в начале спектакля выбегали из разных концов зала с песней: «Актёры, актёры. Сегодня мушкетёры…» Неожиданно для него и даже для самой себя я подхватила: «А завтра короли или шуты!» …Следующие несколько дней я мучилась вьетнамскими флешбэками, пока не наткнулась на свой дневник. Среди прочего в нём имелась запись от 22 октября 1999 года (ох, ну и почерк! А ошибок-то!):
Анна Макарова: В самый экстремальный период взросления – 12–14 лет – многие подростки примыкают к каким-то субкультурам. В моем доме всегда звучал рок, так что выбора у меня особо не было. Естественно, просто слушать тяжёлую музыку я не могла: это не круто. Начала красить волосы в красный, носить короткую чёрную одежду, которая максимально обтягивала всё, что можно обтянуть, носила серьги даже на тех частях лица, где их в теории быть не должно. И вот – мой первый концерт: приехала «Ария», и я такая яркая и дерзкая иду с папой в… ТЮЗ. Я видела записи рок-концертов по телевизору и на Ютьюбе, и вот никак у меня не сочетались те картинки с золотом, гигантским красным занавесом и птицей, свысока смотрящей на всех, кто подходил к храму Мельпомены. Хоть мы и были в театре, на минуточку, юного зрителя, люди свешивались с балконов, до потери голоса кричали про свободу и Жанну, любящую роскошь и ночь. Всё-таки для концертов не обязателен стадион: мне тот вечер подарил массу эмоций и воспоминаний, а моему однокласснику, купившему билеты на четвёртый ряд ради Кипелова (который к тому моменту уже давно ушёл из группы), – барабанную палочку, брошенную в зал.
Анна Кочергина: Осознанно, а не в рамках обязательного окультуривания, я пришла в ТЮЗ лишь в 2012 году – на спектакль Андрея Радочинского «Академия смеха». Это было совершенно непохоже на всё, что я видела прежде, поэтому впечатления долго меня не отпускали. Затем в наших отношениях с театром юного зрителя снова наступила затяжная пауза – аж до 2017 года, когда я оказалась здесь на «Мёртвых душах» того же Радочинского. Теперь не пропускаю ни одной премьеры, а фамилия этого режиссёра неизменно привлекает моё внимание.
Сын, кстати, выделяет ТЮЗ из всех театров; очень обижается, если я хожу туда одна. И до сих пор не может смириться с тем, что именно меня, а не его Пёс Шарик в прошлом году вытянул на сцену во время ёлки.
Анна Макарова: В спектакле может быть прекрасно всё: режиссура, драматургия, актёрская игра, но даже гениальную постановку способны омрачить они – зрители. Терпеть не могу дневные показы, куда массово приводят школьников. Этой весной мы как раз на таком и оказались: смотрели лирическую балладу «Не покидай меня». (Помню, нас классе в седьмом тоже на неё водили.) Нам достались «прекрасные» места – позади трёх активных мальчиков лет двенадцати. Одновременно со спектаклем начались и их разговоры, которые с каждой минутой становились всё громче. Сначала мы просто закатывали глаза, потом как культурные люди вежливо попросили их закрыть рты. Спустя десять минут мы окончательно убедились, что просьба не сработала, поэтому обратились к ним уже не столь вежливо, упомянув, что у нас с собой нож (канцелярский, правда, но эту деталь мы уточнять не стали). Ребята, видимо, до реинкарнации были кошками, поэтому по старой привычке не особо дорожили своими жизнями. Время шло, нервные клетки разрушались, мальчики начали не просто разговаривать, а драться – надо было переходить к решительным действиям. Поскольку бить людей ножом незаконно, в ход пошли мои свеженаращённые заострённые ногти, мгновенно оказавшиеся прямо в шеях драчунов. Ничего жизненно важного я не задела, а вот лёгкий шок им устроила – остаток спектакля мы провели в относительной тишине. А что? К культуре поведения в театре нужно приучать смолоду.
Областная детская библиотека (на пл. им. В. И. Ленина):
традиция семейного чтения
Анна Кочергина: Чтение в нашей семье всегда было любимым занятием. Но порог библиотеки на Ленина я впервые переступила уже аспиранткой, когда писала диссертацию по современной детской литературе. Раньше нужды в этом просто не было: дом буквально ломился от книг. Зато мама в пору своего детства провела в этой библиотеке не один час. Ещё во втором классе (1960 год) она по собственной инициативе пришла сюда и записалась. В итоге стала самой ярой читательницей, а по воскресеньям ещё и ходила подклеивать книги. За это ей первой позволяли читать свежепоступившую литературу, а на дом выдавали больше, чем положено.
Надо бы снова наведаться в эту библиотеку: пора уже и о докторской подумать! Да и сын будет рад новым книгам, ведь традицию семейного чтения у нас никто не отменял.
Лебединое озеро: хлеб и вобла
Анна Кочергина: Знаменитая Лебединка, – один из символов нашего города. Архитектурный паноптикум, который я наблюдаю здесь в последние несколько лет, конечно, удручает. Убеждена, что лучше деревянного домика, украшавшего озеро в пору моего детства, так ничего и не придумали. По самим лебедям я тоже скучаю. Помню, каждое воскресенье папа возил меня на Трусова к бабушке и дедушке – с пересадкой на площади Октябрьской. Возвращаясь домой, мы, прежде чем сесть в троллейбус, шли кормить лебедей. Однажды на закуску пернатым незаметно ушла целая буханка хлеба, предназначенная к ужину. Время было позднее, все киоски уже закрылись, и нам светил нагоняй от мамы. Но мы всё-таки выкрутились: нашли в центре круглосуточный магазин.
С распространением интернета Лебединка стала популярным местом сбора форумчан и чатлан – завсегдатаев различных форумов и чатов по интересам. Году эдак в 2007-м, когда я училась в АГУ, мы, «долгожители» университетского форума, тоже решили там встретиться. В лицо никто никого не знал, поэтому в целях идентификации договорились держать в руках сушёную воблу. Я пришла строго к назначенному часу, долго слонялась по берегу, впиваясь взглядом в незнакомцев, но достать воблу из сумки всё-таки постеснялась и в итоге убралась восвояси. Как позже выяснилось, так же поступили и остальные. Рома Пузырёк, евгений, Вызов, БезднА – я вас помню! Почти со всеми, кстати, потом довелось если не пообщаться, то хотя бы увидеться «в реале». Эх, золотые были деньки!
Варвациевский канал (канал им. 1 Мая):
рассвет, которого не было
Анна Макарова: Зимние рассветы прекрасны: такие красные, насыщенные. Я столько раз видела их, когда ехала с утра на учёбу, что моё сознание захватила идея встретить солнце в свой день рождения с близкими людьми. Друзья долго думали, что я шучу, но в какой-то момент всё оказалось слишком серьёзно, и тогда им стало не до смеха. После того как мы провели весёлую ночь, нужно было встать с кроватей в шесть утра. Казалось, что миссия невыполнима, поскольку в пять ещё не все легли. Но если мне что-то взбредёт в голову, меня не остановить: я могу быть убедительной. Только представьте: ранний февраль, пустая дорога, два человека, прожигающие меня полными ненависти глазами… Мы приехали на канал, сели на лавочку – и… ничего. Не учла я облачность. Не было ни красных пятен, ни насыщенных переливов – ничего не было; просто в какой-то момент стало светло. Разочарованные, мы пошли в Макдональдс, где я заказала ребятам завтрак, чтобы хоть как-то искупить вину. Припоминали мне это долго, но от идеи я всё равно не отказалась: как ни крути, у меня должно быть ещё несколько дней рождения.