7 человеческих граней «Дубровского». По следам премьеры
Артисты ТЮза побывали в квARTире
Впервые в истории квARTиры и портала AstraKult к нам в гости пришел весь «Дубровский», целиком и полностью. А именно, Дубровский в лице семи актеров ТЮЗа, которые исполняют все роли в этом спектакле. С самого начала было понятно, что разговор получится живым и непринужденным — вместе с такой актерской оравой братией к нам пришли веселье, нескончаемые шутки и дух самой постановки — да-да, он витал где-то в воздухе.
И хотя, увидев на столе наш коварный диктофон, они договорились раскрывать далеко не все секреты, беседа выдалась крайне оживленной и буквально переполненной юмором с тонкими взаимоколкостями. За что всему составу Дубровского отдельное спасибо, от нас и пришедших к нам зрителей. Правда, некоторую оживленность мы сознательно опускаем — вживую она смотрелась гораздо уместнее. Но для наших читателей мы припасли несколько любопытных подробностей.
Итак, о процессе горения, пугающем выстреле, судьбе Неформата и причинах сходить на «Дубровского» — узнаем прямо сейчас и из первых уст.
! ТЮЗовский «Дубровский» — это трагифарс, который представила вместе с астраханскими актерами выпускница ГИТИСа Ксения Самодурова.
О подготовке к премьере
Александр Ботяновский (Андрей Гаврилович Дубровский, отец главного героя):
— Мы сделали наш спектакль чуть больше, чем за 3 недели. Параллельно велись репетиции «Сказки о золотом петушке», читки пьесы «Игры Богов, или Яблоко раздора», новогодняя кампания. Репетиций было много. Конечно, было сложно, но, к счастью, все получилось.
Кирилл Соболев (Дефорж, учитель-француз):
— Актеры участвовали в тренингах на раскрытие эмоций в течение полутора недель, еще не приступая при этом к тексту. Тогда мы поняли, что режиссер приехал со своим видением постановки, а мы попали в характер происходящего.
! Кстати, необычные костюмы для актеров заказывались в ателье по эскизам, которые привезла Ксения Самодурова
О вживании в роли
Ольга Павленко (Маша Троекурова):
— На самой первой встрече Ксения Самодурова показала нам эскизы костюмов, и по ним было видно, что готовится что-то необычное. Она нам не говорила, что это будет совсем не классическая постановка классического произведения. Но отмечала, что, по сути, сейчас театр переходит на новый уровень, когда не актер подстраивается под роль, а роль подстраивается под актера. Сохраняется его индивидуальность. к примеру, в Маше Троекуровой очень много меня. Мы на себя перенимаем черты своих героев, и в этом все мы.
Андрей Киевский (Антон Пафнутьевич Спицын):
— Все привнесли что-то свое, потому что методом этюдов на тренингах вкладывали именно себя. Этот метод и предполагал, что все вышли со своей пластикой, собственным видением персонажей.
О песнях
Евгений Зворыкин (Кирила Петрович Троекуров):
— Мы все хорошо владеем голосом, поэтому песни нам дались легко, но не без репетиций.
Иван Быков (Владимир Дубровский):
— Да, мы занимались вокалом с педагогом. Музыка, которая идет в начале спектакля, обязывает нас держать определенный ритм. И когда музыка идет поверх, она совсем не соответствует песне, это сложно, потому что начинает выбивать. И при этом еще какие-то чувства нужно донести.
Андрей Киевский:
— Для постановки пришлось и голоса порой менять, и интонации. В моем случае все вопросы к «желтому костюму» — ведь голос должен ему соответствовать, являя собой настоящую желчь. Задача голоса тут — вызывать боль и отвращение (о, да, это Андрею в спектакле удалось на все 100% — прим.).
Кстати, о костюмах. Вместе с декорациями, они играли свою особую роль во всей постановке, легко трансформируясь от сцены к сцене. Например, простые, казалось бы, табуретки были и смертным одром, и канатной дорогой… Как вдруг, стулья превращаются, превращаются стулья… в дерево с дуплом! Следить за этим невероятно интересно!
Но и при наличии интересных деталей могут случаться казусы, о которых актеры не могли не вспомнить. Например, о том, как однажды за кулисами был предательски забыт револьвер («пугач с холостыми пульками — пояснил нам Иван Быков).
Иван Быков:
— После сцены с Дефоржем я ухожу со сцены за кулисы, но выхожу обратно, обнаружив, что по какой-то причине не взял пистолет. Ольга завязывает мне глаза, и я шепчу: «Я забыл пистолет!». — А она: «Стреляй пальцем!».
Об эмоциях и источнике слез
Александр Ботяновский:
— Со стороны обывателя это выглядит как некая механическая функция – сейчас я себе надавлю на затылок, перца в рукав засуну, звездочкой намажу, лук за воротник. Говорят, засмеяться легко, а заплакать — сложно. Нет, одинаково сложно, потому что нужно вызывать искренние эмоции. Сочувствие. Переживание. На сцене я действую от лица своего персонажа, переживаю эмоции, погружаясь в его состояние.
Иван Быков:
— Это последовательность событий. Дубровский приехал домой, узнал, что у него все не очень хорошо, тут еще пришел Троекуров мириться с отцом, отцу становится плохо, он умирает. Вот она последовательность, вот эмоции, настоящие, и тут даже притворяться не приходится.
О жизни после Дубровского
(спойлер — звездной болезни не случилось)
Кирилл Соболев:
— Над этим спектаклем мы много работали, буквально жили вместе. И когда поставили премьеру, то не было ощущения свободы — только понимание, что мы справились. В какой-то момент даже стало грустно, что это закончилось.
Иван Быков смеется и закатывает рукав:
— После репетиции я уснул на банкетке у батареи, потом вот огромный волдырь появился!
Ольга Павленко:
— Я недавно пришла в театр, работаю только первый сезон. У меня была одна более-менее серьезная роль в одном спектакле. «Дубровский» — это первая моя главная роль, о которой я могу сказать «Вау». Понимаю, как это здорово, когда ты насколько в процессе, когда загорается огонь в душе, и появляется неистовое желание гореть.
О встречах со зрителями
Ольга Павленко:
— Это очень здорово, что после спектакля зритель остается, и мы ведем диалог. Очень разные взгляды у зрителей разных возрастов. Видение на спектакль у взрослых более конкретно. А школьники просто восторгаются увиденным. Это замечательно — когда отдача есть.
Вопросы из нашего зала
– Можно ли сказать, что какая-то из ваших ролей повлияла на вас?
Иван Быков:
— Это не роль влияет на жизнь, жизнь влияет на роли. Все, что происходит в жизни, адаптируешь и переносишь на сцену. Что-то, конечно, возникает на сцене, например, какое-то чувство в контакте с партнером. Но в основном это идет из жизненного багажа, который потом мы выносим на сцену.
– Говорят, актер иногда забывает слова, с вами такое случалось?
Андрей Киевский:
— Конечно, и такое случается… Самое интересное, что когда ты забываешь текст, визуально выглядит, что это человек, который рядом с тобой забыл текст. Потому что он ждет от тебя реплики, а ты не даешь.
Иван Быков:
— К примеру, ставим спектакль «Золотой петушок», Евгений должен выбежать со словами: «Царь, ты наш отец народа!», — И вот он выбегает, а слов не говорит, кроме несмелого: «Государь». И нам бы ему подсказать, но он такой трогательный был в этот момент (артисты смеются — все, кроме Евгения, ему было не до смеха — прим.)
– Раскроете карты – какова дальнейшая судьба «Неформата»?
Евгений Зворыкин:
— Неформат будет жить дальше. Худрук театра отсмотрит отрывки, которые подготовили актеры. Те из них, что ему понравятся, либо полностью перерастут в спектакль, либо станут частью единой композиции. Но когда — пока не известно.
– Дадите совет тем, кто еще не был на «Дубровском», почему стоит его увидеть?
Иван Быков:
— Такого еще не было в нашем городе, это новое современное прочтение современной девушки, которая собрала 7 актеров и сказала: «Ребята, вы не будете есть, пить, спать, будете много работать». — В этой работе большой труд наш, режиссерский. Нам дорог этот спектакль, поэтому мы хотели бы им поделиться.