Актер Театра кукол — о своей яркой роли в новом спектакле

На днях в Театре кукол состоялась невероятная премьера — «Вий или три ночи для Хомы». Мы тоже в восторге от постановки, а потому непременно решили встретиться с главным героем — Хомой — в лице Дениса Кораблева. Многие отмечают — он блестяще справился с этой ролью. Об актерстве, театре, мистике и  многом другом читайте далее в нашем интервью.

— Начнем, пожалуй, с начала) Когда и почему вы решили стать актером?

— На самом деле, я с детства этим занимался. Еще когда наша семья жила в Краснодаре, мама отдала меня в детскую театральную студию при школе. Часто меня маленького просили прочитать стихи перед гостями. А когда мне исполнилось 9 лет, мы переехали в Астрахань. Мама была очень хорошо знакома с Евгением Николаевичем Докучаевым, к которому я и пошел в студию («МЫ» — ред.)по ее совету. И стал у него заниматься до самого поступления в колледж культуры. Поэтому мое решение стать актёром было осознанным. Хотя изначально мечтал поступать на режиссуру. Но в итоге сцена перевесила. Только пошел в 10 класс, а мама училась в это время в АГТУ на магистра — повышала квалификацию, и именно она здесь снова стала для меня маяком. С ней на потоке училась девушка, которая работала в драмтеатре, у них как раз набирался поток. Мама предложила мне попробовать подать документы на драматическое отделение. Так я поступил в колледж культуры. На втором курсе в театр кукол потребовался срочный ввод, и преподаватель Екатерина Михайловна Спирина порекомендовала меня. Спектакль назывался «Щелкунчик». И затем я остался здесь работать.

— Театр кукол — это вроде бы совсем не драма. Как вы объясните свой выбор?

— Да, совсем не драма. У меня были и другие варианты — приглашали, например, в драматический театр, правда, не в Астрахани, а мне не хотелось уезжать из города. Люблю этот город, мне здесь комфортно. Работал и в нашем драмтеатре — были легкие вводы, так сказать, «Кушать подано». И в общедоступном театре «Периферия» — очень долгое время. Но когда стал погружаться больше в театр кукол, то понял, что для меня это интереснее. В данный момент театр кукол у меня на первом месте.

— Непросто было научиться работать с куклами? С какими нюансами и сложностями столкнулись в первое время?

— Мне очень помогали. Сергей Николаевич Балыков и Елена Васильевна Булахова — они мастера своего дела в плане обращения с куклой. А так как у меня нет кукольного образования, то здесь их поддержка была огромной. Они рекомендовали мне чаще заниматься, приходить в свободное время и учиться держать куклу — «натаскиваться». Так потихоньку из спектакля в спектакль приобретались определенные навыки.

— На прошлой нашей встрече вы рассказывали, что ваша любимая кукла — это Жаба из спектакля «Звездочка для ёжика». После премьеры «Вий или три ночи для Хомы» фаворит, случайно, не изменился?

— Жаба все еще в моем сердце (улыбается). «Вий» — это достаточно серьезная работа, но к ней не получится подойти так же, как к Жабе. При этом я считаю, что она по-своему серьезна и одновременно дураческая. А я люблю такое. И Жаба — это одно из моих Альтер эго. Мне нравится есть, это классно и здорово (смеется). Получается простая философия, но при этом точная. А что касается Хомы, то с ним просто хи-хи не получится.

— И раз уж мы перешли к Хоме, то интересно узнать, создавалась ли эта кукла специально под вас? Сходство поразительное…

— Нет. Вряд ли художница Елена Вершинина писала ее с меня. Скорее всего, это я преобразился к ней. Вообще, когда работал с Хомой, было полное ощущение, что это мини-я.

— Вот и у нас создалось именно такое ощущение!

—  Это и есть магия театра кукол! Казалось бы, вот он сидит и ничего не делает. Ты на него смотришь и думаешь: «Ну да. Ты абсолютно неживое существо». Но стоит взять куклу в руки, начинается магия, которая проявляется и на репетициях, и на спектаклях. Я совершенно не похож на Хому, но в моменте получился один в один — мини-копия.

— Во время спектакля «Вий или три ночи для Хомы» артисты театра кукол не просто играли и управляли куклами, но и переставляли декорации. Это была слаженная команда. Как вы взаимодействуете друг с другом?

— По последним отзывам, люди говорят, что у меня получилось. Мне безумно приятно, но я прекрасно осознаю, что без своих коллег ничего бы не получилось. Это касается всей труппы нашего театра. Многие из тех, кто был непосредственно включен в работу, предлагали мне оставаться после репетиции. Каждый советовал, вносил свой вклад, поддерживал. Елена Васильевна просила взгляд изменить. Татьяна Терешина подмечала, что у куклы нет естественности в ходьбе, я куклу волочил. И это не были укоры, что я плохой актер. Это все была настоящая взаимоподдержка. Чувствовал, что мне стараются помочь. Руслан Беляев — это просто машина. Он делает 95% перестановок за все время спектакля, помимо того, носит на руках Алису Чумакову (Панночку). Георгий Бутусов и Сергей Кичигин также проносили нашу ведьмочку и помогали мне с реквизитом. Это все похоже на подушку безопасности — такая аллегория пришла на ум. Знаю, если вдруг случится так называемая «авария» на постановке, ребята среагируют быстро, как подушка безопасности. У нас прошел третий спектакль за все время, силы определенно кончались, еще последний рывок, будто я на грани. Ко мне подходит Татьяна Терешина, прижимает меня к своему плечу и говорит успокаивающе: «Давай, мой хороший». Это взаимодействие на уровне душ. Если один винтик не будет вращаться, часы не заработают, ракета не запустится.

— Можно сказать, что этот спектакль так же стал вашим любимым?

— Сто процентов. Хома дает мне безграничные варианты реализации как артисту, потому что еще работать и работать: над образом, с куклой, выстраиванием, взаимоотношениями. Спектакль будет идти достаточно, чтобы мы могли его обкатывать. Какие-то мелочи и детали будут еще его обрастать.

— Свою куклу вы сразу увидели и стали играть вместе или начинали работу над ролью еще без нее?

— Знаю, что цех начал работать задолго до того, как мы вообще увидели пьесу. Чем театр кукол отличается от драматического? В драмтеатре актеру достаточно текста, а в нашем театре — без куклы артист ничего не может сделать. Невозможно пойти на площадку, выстраивать мизансцены, потому что именно кукла диктует условия игры. То есть с пьесой мы стали работать пораньше, и как только была доделана матчасть, мы сразу вышли на площадку. Помню, когда впервые взял Хому в руки, то сразу понял, что он все сделает сам.

— Как вы выходите из образа после спектакля?

— Во-первых, прихожу домой и обнимаю жену (актриса ТЮЗа Екатерина Якшина — прим.) — это основа. Очень благодарен ей за то, что она меня поддерживает всегда. Во время подготовки к «Вию», она видела, как мне тяжело дома, как я учил роль. Помню, после последних репетиций был выжат, будто закончился весь. Надо было лечь спать, а потом снова идти дорабатывать. Жена говорила мне: «Давай, ты сможешь. Ты молодец, ты все сделаешь!» И эта поддержка от нее меня очень хорошо приводила в чувства и ставила снова на ноги. Человеку нужен человек. Если бы я был один, не знаю, что было бы. Наверное, можно было запросто поплыть.  А дома еще расслабляюсь игрой в компьютерные игры — сажусь и играю в футбол.

Конечно, со стороны может казаться, что из меня все лезет. Ну это же техника! Артисты так работают каждый день. И если мы не будем ее придерживаться, тогда зачем все это? Тогда мы останемся в одной роли. Знаю артистов, которые специально заводят себя в тремор, чтобы показать эмоции. Чем в целом отличается театр от кино? Тем, что в кино можно переписать дубль. В театре как спектакль идет, так и идет — это очень ответственно.

— Какой вид кукол для вас самый любимый?

— Планшетные: это и Байман, и Хома. Они самые простые в управлении для меня. Ну, а самые сложные в управлении — марионеточные. Но при всем при этом, они самые точные. Всего лишь один поворот головы в пол дюйма, и у марионетки уже эмоция. Но когда у тебя трясутся руки от усталости после длительного держания, то вряд ли получится красиво их направлять. Тростевые куклы тоже по-своему сложны — у меня такая кукла в спектакле «Королева — золотые пятки».

— Как вам работается с худруком Сергеем Балыковым?

— Сергей Николаевич дает нам самим что-то сделать, подышать на сцене, попридумывать, повеселиться, поиграться с куклами. Кстати, в конце спектакля, где Руслан Беляев исполняет песню из «Русалочки» — это изначально была чистая импровизация. Так как в конце у всех было сильное напряжение и пик эмоций, Руслан просто решил немного разрядить обстановку. В итоге режиссеру очень эта идея понравилась, так она и прижилась.

Сергей Николаевич достаточно скромный человек, но при этом он знает цену своей работы. А еще он потрясающе настраивает нас всех. Если вернуться к «Вию», то на репетициях у нас все было слаженно благодаря ему. Он очень профессионален в этом деле. На последних репетициях мы вышли на перерыв, все на нервах, ничего не получается. Со стороны это было похоже на большую комнату, наполненную газом. Стоит пролететь искре, и все взорвется. А Сергей Николаевич спокойно выходит к нам и говорит свою замечательную фразу, которая нас успокаивает: «Ребята, хуже мы не сделаем, но и лучше, чем можем, не сделаем. Мы сделаем, как сделаем. Все будет хорошо».

— У Сергея Балыкова есть принцип, что театр кукол — не только для детей, но и для взрослых. Насколько в вас это откликается?

— Я полностью с этим согласен. Как раз спектакль «Вий» это и показал. Есть темы и материалы, которые в нашем театре реализуются гораздо точнее и лучше, чем в других. Но опять-таки, на вкус и цвет. Будут люди, которые увидев «Вия», скажут, что это ерундистика какая-то. И это их мнение, и все имеют на него право. Значит, не попало или ему такая тема не близка. Он пойдет в другие театры и найдет свои любимые постановки. Но по отзывам я слышал, что многие хотят еще взрослого материала в театре кукол. Это здорово!

—  Интересно, а как вы работаете с маленькими зрителями — чем они отличаются от взрослой публики?

— Они самые важные. Их невозможно обмануть. Если ребенку неинтересно, он просто встанет и уйдет. Поэтому нам необходимо делать все так, чтобы было интересно. Конечно, бывают спектакли, которые идут через «немогу»: и для нас, и для артистов. Но это другое совсем. Поэтому для детей важно играть на полную и достигать этого единения с ними. Если говорить про интерактивные спектакли, когда удается всех их собрать и вести, то это кайф. Просто класс! Детский театр таким и должен быть. Чтобы мы все любили то, чем занимаемся, и делали это, в первую очередь, для детей.

— И напоследок, традиционное напутствие от наших героев для начинающих артистов, которые решили пойти в театр кукол.

— С моего потока чуть больше половины ребят работают по специальности, остальная решила найти свое, другое, дело. Ведь здесь не стоит ждать больших зарплат. А мы, артисты, больны этим. Зачем мы это делаем? Я не могу себе до конца ответить на этот вопрос. Но я делаю, мне кайфово и нравится. Был период, когда хотел уйти из театра и заниматься другими вещами, но жена сказала, что не смогу. «Ты всю жизнь этим занимаешься и уже через месяц взвоешь». Летом я традиционно пробую себя в разных профессиях: бетонную плитку делал, работал курьером в Яндекс доставке, объявления расклеивал. Надо от театра абстрагироваться. И ровно через две неделю мне уже невозможно. Хочу пьесу, работать умственно, физически.  Поэтому мое напутствие следующее: «Если ты сам этого хочешь, бери и делай. Если вам кто-то со стороны говорит, что ты должен кем-то стать, то скажи им, что это они должны становиться теми, кем хотят, а у тебя свой выбор».

Беседовала Малика Родина