Интервью 2014 года

Обаятельный и душевный человек, с отличным чувством юмора и неизменно хорошим настроением – Игорь Николаевич Овчинников. Возраст уже давно остался позади него, в глазах – лучистая молодость, в разговоре – энтузиазм и любимое дело, дело всей жизни. И «натурщица» у этого художника всегда прекрасна. На каждой стене его дома, в каждой комнате, в каждом уголке, в бесчисленных стопках листков с набросками — Она. И везде такая разная, но одинаково загадочная и притягательная – Астрахань…

Игорь Николаевич будто проговаривает вслух мои мысли: «Да, я повторяюсь в сюжетах, но не перерисовываю свои картины – в каждой из них заложены совершенно новые чувства. Разные времена года, цвета, разные методы. Поэтому ни одна не похожа на другую».

И действительно: любая его картина становится близкой по-своему. И такой восхитительный Астраханский кремль, который с самого рождения был рядом с ним – Игорь Николаевич долгие годы живет на Советской, под сердцем белокаменной святыни. В той же квартире он родился в 1938 году, в ней родители научили его любить эту жизнь и любить живопись. И сейчас в его доме звучит та же музыка 30-х, любимый джаз, из детства, только пластинки со временем заменили компакт-диски. В этой необыкновенной атмосфере прошлого и настоящего состоялась наша встреча, которая до сих пор не уходит из памяти – как и каждая из его картин, как и наш разговор на такие близкие и вечные темы…

– Вы производите впечатление очень счастливого человека, – говорю я, и тут же задаюсь вопросом: «А что такое счастье?».

Игорь Николаевич и не думает возражать – он действительно очень счастливый человек:

– Хорошо сказано в фильме «Белое солнце пустыни»: «Счастье – это хорошая жена, хороший дом…» (смеется). Ну, а если уж совсем серьезно – для меня это гармония души и окружения, здоровье, семья, друзья. Для человека очень важно общение. Счастье – это когда тебе хорошо, и необязательно материально, когда ты ощущаешь, что у тебя есть воспоминания о месте, где ты был, частице твоей родины. У меня таких мест много. Это Мурманск, где я много лет жил и работал, и куда до сих пор приезжаю регулярно, это Подмосковье, Украина, Белоруссия, Тула, Калужская область… Когда человек молод, он чего-то бегает постоянно, пытается все успеть, суетится, но по-настоящему он живет воспоминаниями, это и есть счастье.

Вот здесь, в этой комнате стояло раньше пианино, старинное, хорошее, фирмы «Беккер», его убрали только потому, что пол в немолодом доме не выдерживает. Во время войны мама играла на этом пианино, а мы с братом стояли и слушали. Как сейчас помню: «Темная ночь, только пули свистят по степи…». В кинотеатр «15 лет ВЛКСМ» (ныне «Иллюзион» – прим.) бегали с ребятами на фильмы «Волга, Волга», «Два бойца»… А в садах был тутник – который можно было есть бесконечно. И рыба была…

***

Эти воспоминания уносят меня вместе с моим собеседником в то время, когда меня и на свете-то не было, но как будто все происходит уже наяву, и я среди этих дворовых ребят…

– У каждого человека должны быть в жизни светлые моменты, – продолжает Игорь Николаевич. – Если говорить, что все плохо – так не бывает. Искусство для меня – это тоже счастье. Я с удовольствием хожу на концерты, в консерваторию, слушаю музыку. В Театре оперы и балета не пропускаю ни одной премьеры.

***

– Говоря о счастье, вы в первую очередь назвали гармонию. А я вижу эту гармонию в ваших картинах. Можно сказать, что каждая из них – отражение души ее автора…

– Сто процентов, – последовал незамедлительный ответ. – То, что я сейчас делаю, меня устраивает. Многие обращают пристальное внимание на мнение окружающих, а я скажу так: если мне моя картина нравится, то я считаю ее подходящей для зрителя, а если не нравится – значит, ее никто не увидит.

Я в свои картины вкладываю все для того, чтобы человек посмотрел и вспомнил родной край, узнал это место и испытал все вложенные эмоции. Если есть эти эмоции, то он их почувствует. Вот что для меня самое главное. Это как в спектакле – для чего нужен режиссер? Для того чтобы свое видение передать зрителю. Сейчас время другое – нужно чувства и эмоции передавать покороче, компактнее – этим я и занимаюсь.

– А как выбираете темы и сюжеты для своих полотен?

– Сейчас темы трудно выбирать, потому что уже практически нет места, которое не было бы изображено на моих картинах. Рисую все, что меня волнует: по цвету, по композиции, то, что завтра исчезнет, потому что снесут… Не верьте никому, что картины создаются годами – картины я делаю очень быстро, но подготавливаю по темам всю жизнь. Хотя иногда начинаешь готовиться заранее к работе, но ничего не получается. А тут придешь на место, и настроение хорошее – и картина получилась хорошая. Это прежде всего творчество.

Важно выбрать правильный сюжет, подходящую манеру. Часто я меняю технику изображения. Я не фотограф, если хотите… Я делаю так, чтобы у человека возникло ощущение, что он был в этом городе, в этом месте. А для этого уже выбираю нужную композицию и правильный цвет, и естественно, вкладываю душу – без нее никак нельзя.

– А от чего зависит: графику вы сегодня рисуете или живопись? От настроения?

– Прежде всего, от настроения. Вообще, я сам себя считаю графиком. Начинаешь делать графику, и долго к живописи не прикасаешься. А потом наоборот. Такой творческий процесс…

– Астраханский кремль – особый персонаж в вашем творчестве. Что он значит для вас?

– Кремль у меня из окон виден, под его стенами я рос – и тут словами не передашь. Как вошел мне однажды в сердце  – и все! Просто потому что люблю, потому что родился здесь. Для меня, для астраханца, наш кремль – это как рыба, тоже для астраханца.

И новую колокольню Благовещенского монастыря я уже рисовал – подарил своему другу, который живет в доме напротив святыни. И подписал: «Благословен Грядый во имя Господне!». Очень важна духовность, религия. Это сплочает людей, учит, просвещает.

***

Когда Игорь Овчинников работает, то обязательно слушает Моцарта или Бетховена. Главные живописцы для него: Серов, Поленов и Левитан – так же любившие русскую природу, как и он. А с любимым поэтом А.С. Пушкиным его особенно роднит воспевание осени. Именно осень – самое лучшее время года в жизни Игоря Николаевича. Но в его картинах отражаются разные времена.

Художник – это не профессия для него, это нечто гораздо большее. Всю жизнь он проработал в монтажно-строительном деле, а после выхода на пенсию призвание взяло свое – рисовать, рисовать, рисовать! Он работает очень много, будто восполняет все эти прожитые годы.

***

Жизнь у Игоря Овчинникова, действительно, интересная, ему многое удалось попробовать. И везде было искусство. В школе сочинял музыку. Будучи студентом, выпускал стенгазеты и комсомольские прожекторы. Был журналистом, делал карикатуры для астраханской газеты и писал стихи. Вспоминает, как на первую зарплату купил девушке цветы. О раннем творчестве говорит с удовольствием. Показывает сохранившиеся вырезки пожелтевших от времени газет – до сих пор чувствуется сарказм и ирония того времени и несомненный талант автора «изошуток» – и все это наш собеседник. Но у доброй улыбки есть обратная сторона медали.

– «Испортил» руку этими карикатурами, потом долго «восстанавливать» пришлось, с тех пор с ними было покончено.

Многие годы он провел в Мурманске – работал на ответственном посту в монтажно-строительном деле. Некоторым картинкам в его домашнем архиве больше 60 лет, а он до сих пор помнит, когда каждая сделана и как.

Окончил РыбВТУЗ (АГТУ – прим.), по распределению попал в Калугу. Город этот стал особенным для него – там познакомился с женой. Говорит: «Именно она сделала меня таким, какой я сейчас. И вообще женщинам нужно памятники ставить».

Выбор профессии объясняет просто: «Тогда дети врачей шли поступать в мединститут, а у меня родители инженеры-техники. Так что не задумывался куда идти – пошел, и все тут».

У него нет специального художественного образования, он не окончил даже художественной школы. И ничуть не жалеет – мастерство пришло с изучением других работ, с непрерывным поиском. Его первым мольбертом был асфальт возле дома, а кистью – кусочек отколовшегося красного кирпича. Жаль, что асфальт не сохраняет свои прежние начертания, дождь и время стирает их с лица земли. Зато до сих пор Игорь Николаевич хранит наброски детских рисунков. Некоторым из них более 65 лет.

«Очень хорошо рисовала моя мама, Тамара Георгиевна», – с большим уважением Игорь Николаевич произносит ее имя. Многое сохранилось в родительском доме. Много семейных фотографий соседствуют с полотнами. Но больше всего – фотографий внуков. Сразу видно, Игорь Николаевич – мировой дедушка. А еще, современный – общается с ними по скайпу, это очень кстати, ведь живут они за границей. Их детские рисунки бережно хранятся на стенах. Внучка продолжает рисовать, и еще она профессионально занимается пением.

Начинал я с копирования известных картин, библейских сюжетов, потому что видел, как делать, – вспоминает наш собеседник, показывая теперь эти работы в своей домашней галерее. – За основу взяты иллюстрации Гюстава Доре – понравилась композиция, постановка. Только в книге они черно-белые, цвета воссоздавали уже творческая мысль и руки. То, чего я не знал, но в душе чувствовал, что это надо изучить. Порой никак не шло, уставал, а потом два дня непрерывно работал, будто руководимый кем-то…

И возникает пауза в разговоре, и мысли уходят в какое-то далекое, внеземное пространство, как к высшей истине.

То ли это музыка тех самых 30-х, которую мы знаем по черно-белым фильмам, то ли старое доброе радио на стене, которое все более превращается в раритет, то ли мебель-антиквариат и давние фото на стенах. Но скорее – общение с удивительным человеком, который так интеллигентно и легко вошел в это другое время, сохранив удивительный шарм интеллигентности и хороших манер, над которыми не властно время.

Анастасия Степанова