«Имаджинариум» превратился в анатомический театр
Рецензия на спектакль «Морфий»
В театральном подвале драмтеатра поставили анатомический спектакль «Морфий»: зрители сидят в халатах, врач на сцене проводит осмотры и операции. И даже отсутствие крови не делает происходящее менее натуральным и жутким.
В двух актах показывают разные, не особо связанные между собой истории, основанные на цикле «Записки юного врача» и рассказе «Морфий» Михаила Булгакова. Вначале говорится о жизни участка в глухой деревне, куда приезжает талантливый, но неопытный доктор Бомгард. Ему приходится бороться не только с невежеством местного населения, но и с недоверием окружающих, ведь врач очень молод. Во втором акте показана борьба человека с самим собой и своими желаниями. Доктор Поляков, однокурсник Бомгарда, начинает колоть морфий, чтобы справиться с болями, и со временем становится наркозависимым.
Роль Бомгарда разделили два непохожих актера – Николай Смирнов и Виктор Амосов. Доктор у них получился разный: персонаж в исполнении Амосова более порывистый, эмоциональный; когда смотришь на него, действительно видишь перед собой юнца. Бомгардт Смирнова спокойнее, взрослее; глядя на него, видишь уже врача.
Своей естественностью поражает Лидия Елисеева — ей удалось настолько точно передать образ медсестры с глухого участка, что во время ее монологов кажется, будто мы слушаем рассказы из ее жизни.
Роль Сергея Полякова досталась Максиму Симакову. Складывается ощущение, что о зависимости актер знает не понаслышке. Безумный взгляд, резкость движений, испарина на лбу – ему не нужно биться на полу в конвульсиях, чтобы зритель верил и боялся. Не особо убедительно передано лишь влечение между Поляковым и фельдшерицей Анной (Екатерина Спирина): кажется, на сцене артисты больше любят себя, чем друг друга. Они могут лежать рядом в одной постели, но не взаимодействовать, будто работая в пустоту и просто ожидая очередной реплики.
Режиссер Алексей Матвеев постарался одновременно обойти жёсткие сцены и поставить страшный спектакль. Местами ему это удалось, но некоторые детали будто бы не до конца проработаны. Например, когда Поляков вводит себе дозу, шприц остаётся в ширме, стоящей у стены. Интересная идея, подумалось было: очень эффектно, когда в финале останется висеть множество шприцев. Правда, потом один за другим они начали падать прямо у ног зрителей.
Чувство безысходности при просмотре усиливается благодаря игре со светом, которая Алексею Матвееву действительно удалась, видеоряду и собственно помещению, где зритель находится от артистов на расстоянии вытянутой руки, а то и ближе. (К слову, помещение в то же время является и недостатком, поскольку люди, сидящие не в первом ряду, видят далеко не всё.) Но главным образом тяжесть, остающаяся на душе после спектакля, – следствие актуальности увиденного. Далеко ли ушли люди, отказывающиеся сегодня от вакцинации, верящие во вред ГМО, чудодейственные свойства различных БАДов и народные средства, от героев Булгакова, которые «выманивают» ребенка из утробы на сахар? Всё те же мрак и беспросветность – и от этого грустно и страшно.
