Анна Кочергина: Кругом возможно Бог. Или Боженька?
Рецензия от читающего зрителя
Общедоступный театр «Периферия» в очередной раз оправдывает своё название: зрителям теперь открыт не только зал, но и сцена. Накануне здесь состоялись ставшие уже традиционными посиделки, а вместе с ними — театральные читки. На этот раз к молодым актерам присоединились вчерашние зрители и большие ценители всего «периферийного». В их числе Анна Кочергина — руководитель журналистской студии «Талантвилль» и молодёжного пресс-центра при библиотеке им. Б. Шаховского. Делимся впечатлениями.
Когда нас с юнкорами пригласили принять участие в следующей читке наравне с профессиональными актёрами, мы, признаться, даже опешили: как?! как они не боятся, что наше дилетантство всё испортит? Режиссёр Александр Беляев успокаивал: нужно всего лишь внятно прочитать текст с листа, интонируя знаки препинания. (Ага, знаем мы это «всего лишь»: прошлая читка выглядела как эскиз спектакля, а тот в свою очередь ничуть не уступал полноценной постановке!) Но отказаться от нежданно привалившего счастья мы просто не могли.
В этот раз для обсуждения была предложена пьеса Валерия Печейкина «Боженька». Не знаю, как всё смотрелось из зала, поэтому несколько слов о самой пьесе. Произведения, попадающие в поле зрения «Периферии», будь то постановка или читка, неизменно вызывают у меня яркие эмоции. Это всегда ушат холодной воды и последующие долгие раздумья. «Боженька» состоит из множества смысловых пластов. Одни считываются довольно легко – достаточно немного знать историю и изредка включать телевизор. Другие едва проглядываются, третьи же и вовсе глубоко метафизичны, поэтому в принципе не поддаются однозначному толкованию. Это пьеса-басня, пьеса-аллегория. Трусливый и потому особо опасный Зайка, публично отрекающийся от того, что любит; муравьишки, на которых «всё держится», но они при этом уверены в собственной ничтожности; диссиденты Ёжик, который всё время ищет яблочко, не чернеющее после укола, и Журавлик, которого недостаточно просто изгнать – надо обязательно «прищучить», – всё это слишком прямолинейно и узнаваемо. Однако, повторюсь, слова «однозначность» и «исчерпываемость» – точно не про «Боженьку». Так ли уж неправ Мышонок в своём стремлении построить дивный новый мир с вечным чаепитием? Так ли уж плохо, когда ямка для бяк не под каждым кустиком, а в одном специально отведённом месте, тщательно скрываемом, в том числе при помощи эвфемизмов?.. Театральные критики справедливо отмечают (а я-то думала, это лично моё литературоведческое открытие), что диалоги Котёнка и Мышонка напоминают споры Сатина и Луки из горьковской пьесы «На дне»: у каждого своя правда. Но фраза Мышонка выдаёт его с потрохами, обнажая всю суть тоталитарного общества: «Устроил переполох из-за одного прищученного…» И вот уже на горизонте маячит Достоевский со слезинкой ребёнка. Как велик соблазн! Прищучим только одного, зато осчастливим всех остальных. Сгноим сотни тысяч в лагерях, зато дадим простому народу стабильность и безопасность. Наплюём на международное право, зато все снова будут нас бояться. Это самое «зато», мне кажется, ничто и никогда не оправдает. Вот почему лично мне в пьесе больше всех симпатичен увалень Медвежонок (особенно в блестящем прочтении Лизы Валяевой), который внезапно не признаёт «зато» и не пугается «тысячи миллионов насморков», а идёт против системы.
Не могу сказать, что написанная Печейкиным пьеса свежа и оригинальна (обо всём этом уже говорилось и раньше, и лучше него), но то, что актуальна, – несомненно. При этом, выбирая такие вот злободневные и остросовременные произведения, Александр Беляев умудряется не испачкать лицо зрителя «бякой». И они платят ему тем же: вчерашнее обсуждение было очень живым, но предельно корректным. В зале явно присутствовали верующие люди, но никого из них, кажется, происходящее на сцене не оскорбило. Даже один из самых провокационных пассажей пьесы – «Это Бога нет и не было, а Боженька был всегда. Только он всегда и был и этому всему позволил случиться» – не вызвал ожидаемого мною возмущения.
…И вместо заключения. Как-то один человек, ни разу не бывавший в «Периферии», упрекнул меня за такое количество панегириков в адрес этого театра и спросил: «А если однажды они сделают что-то такое, что тебе совсем не понравится, скажешь им об этом?» Обязательно скажу, не беспокойтесь.
Вот только я уверена: «Периферия» – это как раз «такое яблочко, которое не почернеет после укола».
