Певец-астраханец встретился с редакцией АК

До начала репетиции всего несколько минут. Уже совсем скоро концерт перед особой и очень любимой публикой – астраханской. Но в его движениях нет никакой суеты, в глазах — улыбка, спина – идеально прямая, как у настоящего артиста. Перед нами лауреат международных конкурсов, приглашённый солист Государственного академического Большого театра России Сергей Плюснин. С первого же вопроса лицо его озарилось добрым светом воспоминаний: о детстве, о доме, о родной Астрахани…

– Вы родились в Перми. А как судьба привела Вас в Астрахань? Можно сказать, что это ваша вторая родина?

– Здесь у меня корни по бабушкиной линии, мой прадед жил здесь, в Приволжье, у него был свой частный дом. Дальше уже историю не помню, никто не может сказать, как это было. Мы переехали с родителями из Перми, когда мне было всего 3 года. Поэтому все мое сознательное детство прошло в Астрахани. Детство, отрочество, взросление, обучение в колледже, лицее, институте, консерватории. Это мой город на все сто процентов. То, что я рожден в Перми, не говорит о том, что я этот город знаю. В моем паспорте место рождения указано, но я считаю, что родина там, где ты вырос.

– Помните определенный момент или случай, когда вы начали петь? Сразу пришло осознание, что музыка станет Вашей профессией?

– У меня есть фотографии, где я пою в детском саду. Но в детском саду, как мне сказали, поют все. Правда, не у всех есть фотография, а вот у меня есть (улыбается). После этого была общеобразовательная школа, параллельно родители меня отдали в музыкальную школу на обучение по классу фортепиано, на плавание, и все это надо было успевать. Тогда была такая популярная практика: обучение со второй смены. То есть утром ты в «музыкалке», потом бежишь на плавание, а потом еще на общеобразовательные уроки. В детстве как-то все это успевалось.

Но, в первую очередь, на меня обратили внимание педагоги и сделали меня солистом. Потом меня сделали солистом в школьном хоре, мы занимали высокие места по области. Мне было тогда лет десять…

А уже после я поступил на актерское отделение при Астраханском училище культуры, закончил его по специальности «Актер театра и кино». Параллельно стал заниматься еще бизнесом. Не хотел свою жизнь как-то связывать с творчеством, потому что времена были тяжелые. И вдруг как-то ни с того ни с сего поступил в Астраханскую консерваторию. Я тогда думал: «Петь – это же так просто, все умеют и у меня получится». Оказалось, что все это не так. Я поступил в класс Натальи Кимовны Тарасовой и еще где-то год-два не понимал, насколько это серьезная профессия. Потом уже наступило осознание. Пришло понимание, что это непростой тернистый пусть – стать певцом, постоянно будут какие-то проблемы, постоянно нужен какой-то рост. Осознание пришло, когда я уже закончил консерваторию, получил диплом и понял, что либо я остаюсь в профессии, либо нет.

– Вы нередко бываете у нас, чему астраханский зритель несказанно рад. А помимо концертов удается просто пройтись по улицам города, вспомнить счастливые моменты ранней молодости?

– Осталась ностальгия, память… По хорошему, меня здесь не было десять лет, с момента окончания консерватории. Удивляет, что там, где раньше стояли пустыри или какие-то ветхие здания, теперь стоят новые постройки, супермаркеты. Конечно, многое изменилось в лучшую сторону. Город стал чище, он стал ухоженный, здания потихоньку реставрируются. Родная консерватория, филармония отремонтированная – это приятно видеть. Возле железнодорожного вокзала все изменилось, гостиницы выстроили. Наверное, так и должно быть, ведь на дворе XXI век.

– У вас очень богатый репертуар, и в то же время достаточно сложный. Но есть в нем самые любимые партии? Или же самые судьбоносные в вашей жизни?

– Любимые партии – это партии лирических баритонов, героев-любовников. Герцог Бургундский из оперы «Иоланта» Чайковского; конечно же, Евгений Онегин, потому что это герой, не изученный до конца. Фигаро я люблю петь из «Севильского цирюльника». Когда в Москву приезжал с мастер-классами Мауро Тромбета и учил с певцами все эти партии, он, как истинный итальянец, говорил, что Фигаро должен быть как чили-перчик, чтобы понимали, насколько это озорной характер. Такие ассоциативные моменты рождают зерно образа, роли.

Наверное, я скажу, что судьбоносные партии для меня – это Роберт («Иоланта» П.Чайковского), Валентин («Фауст» Ш.Гуно) и, конечно же, Евгений Онегин («Евгений Онегин» П.Чайковского). Это три партии, которые я удостоился чести спеть во время обучения в Центре оперного пения Галины Вишневской. Она была художественным руководителем, она принимала решение о постановках, и я спел главные партии в них. Пожалуй, именно они и сыграли решающую роль в моей сценической карьере. После этих партий меня пригласили в Большой театр.

– А какой у вас ориентир – самая высокая планка? К примеру, заветная оперная партия, которую мечтаете исполнить?

– Самая главная планка для меня – совесть перед профессией. То есть ты должен всегда себя контролировать, знать, насколько качественно ты исполняешь партии, как это ложится на ухо слушателю. То есть постоянно быть в форме, контролировать себя, работать над новыми образами, над средствами выразительности. Вот это, наверно, для меня планка. То есть здесь нет потолка, здесь нет предела совершенству. Шаляпин, умирая, сказал: «Только сейчас, будучи при смерти, я понял, как надо петь, но уже поздно, время ушло». В нашей профессии так. Мы всю жизнь учимся, и я скажу, почему. Певческий механизм, сам по себе голос – он скрыт от человеческого понимания. То есть, например, скрипку держишь в руках – ты ее ощущаешь. На клавишах играешь – ты их ощущаешь. Барабаны у тебя тоже в руках, все остальные инструменты, духовые – то же самое. А голос – он скрыт, и ты не можешь ни за какую веревочку-ниточку потянуть, чтобы спеть выше, ниже, чтобы синтонировать. Поэтому это все происходит через ассоциацию, через воображение. И до сих пор это является такой химерой, темной наукой, которая не для всех понятна. И сколько педагогов, столько и школ, столько и мнений относительно того, как правильно петь.

– Чей творческий путь вас вдохновляет? Есть ли у вас кумиры, учителя, примеры? И вообще, у человека творческого должны быть такие ориентиры?

– Нужно слушать выдающихся певцов и стараться быть на них похожим. Честно скажу, для меня это Муслим Магомаев, однозначно, Юрий Мазурок, ранний Дмитрий Хворостовский, конечно, Георг Отс, Иосиф Кобзон. Замечательные звучащие голоса, которые по-настоящему пели советскую эстраду, ставшую сейчас уже классикой для нас.

– Как вы можете охарактеризовать свой индивидуальный исполнительский стиль? Что развивали в вас педагоги?

– Что касается моего амплуа и того, что я исполняю со сцены, я, скорее всего, герой-романтик, потому что здесь нужно еще отталкиваться от природных данных, которые тебе дала природа. «Персоналити», как говорила Вишневская – то, как ты выглядишь, то есть типаж; голосовые данные, потому что моя категория голоса – это лирический баритон. Моим данным соответствуют такие партии: герой-любовник, романтический герой. В то же время мне удается петь и русский репертуар, например, ямщицкие песни, в которых отражается национальный колорит русской музыки. Одновременно я люблю исполнять западную музыку, европейскую. Мне очень нравится немецкая музыка, итальянская. И все они совершенно разные.

– Вы учились в классе Натальи Тарасовой. Что можете сказать об этом педагоге? Продолжаете ли вы общение сегодня?

— Продолжаю и скучаю, потому что мало общаемся, хотелось бы почаще. Я могу сказать одно: Наталья Кимовна – необычайный человек, не как все. Педагог – это второй родитель, который тебе дает профессию, путевку в жизнь. Она всегда старалась донести до нас, как ее учили, и передать нам это. Я всегда вспоминаю о ней с радостью. До сих пор мечтаю с ней спеть на одной сцене. Я знаю, что Наталья Кимовна до сих пор дает концерты, поет, хоть и изредка. Руководящая и преподавательская работа занимает у нее почти все время. Но мечта меня не покидает, и я уверен, что мы вместе когда-нибудь с ней споем.

– Откуда вы черпаете энергию и вдохновение для покорения новых вершин вокального мастерства?

– В первую очередь, надо обязательно петь с хорошими музыкантами, слушать хорошую музыку, чтобы вдохновляться. Нужно обязательно окружать себя добрыми людьми, чтобы никто не нарушил твое душевное равновесие, чтобы тебя поддержали. Нужно общаться с талантливыми людьми, которые находятся в этом мире, в этой ауре. Потому что очень легко довести себя до такого состояния, когда ты уже заработался и тебя одолевает и недомогание, и усталость, и элементарное недосыпание. Никакого вдохновения быть не может, когда ты исчерпан. Нужно уметь отдыхать и ограждать себя от тех факторов, которые могут сломать в эмоциональном плане. Ведь мы должны выходить к зрителю с позитивом.

– В Астрахани сегодня очень популярны фестивали, музыкальные конкурсы. К примеру, Фестиваль вокального искусства имени Валерии Барсовой и Марии Максаковой. Как относитесь к такому направлению для творчества?

– Это хорошее начинание, хорошая задумка, хорошая традиция. У нас в стране наступили тяжелые экономические времена, которые, безусловно, влияют на все сферы деятельности. Начиная от образования и заканчивая культурой. Я – человек, далекий от политики, но я тоже начинаю все это понимать. Сейчас такой период, который надо пережить. Если мы сейчас не будем уделять внимание культурным ценностям, то что тогда вообще поднимет дух человека, даже жителя нашего города? Ведь не все же слушают только Диму Билана и группу «Виа Гра». Я ничего против них не имею, это все, как шоу-продукт, имеет свое право на существование, у них есть своя аудитория. Но ведь есть люди, которые любят другой репертуар, которые любят классику, драматическую музыку, песни XX столетия — того времени, в котором они родились

– Кстати, о молодежи – вы бываете на наших фестивалях, слышите молодые астраханские дарования. Как можете оценить их уровень?

– Сейчас я с этим не сталкиваюсь, потому что много работы. Педагогическая деятельность у меня пока в стороне. Я просто слышу со стороны мнение педагогов, общаюсь с теми, кто работает на руководящих должностях и сталкивается с талантливой молодежью, талантливыми детьми. К сожалению, они говорят, что сегодня с этим стало трудно. Думаю, что виной всему век глобализации, век доллара. То есть сейчас кумиром для людей стал доллар, это почти Бог. И в связи с этим люди выбирают профессии в сфере экономики, в торговле. Наверно, так они пытаются себя как-то социально защитить, потому что считают, что культура – дело неприбыльное, даже бедное. На культуре не заработаешь, это все знают. То есть все это расценивают как хобби, как занятие для удовольствия души. В нашем современном мире бывает непросто, если ты  талантлив, а природа одарила тебя романтическим, меланхолическим, музыкальным или художественным складом. Сейчас люди чаще всего предают свое предназначение. Потому что либо им родители говорят так поступать, либо они сами боятся своего будущего.

– Что вы можете пожелать тем, кто все-таки избирает путь искусства и творчества?

– Чтобы повезло. Чтобы рядом оказались люди, которые помогут реализовать твой талант. И чтобы хватило сил на это.