Взгляд из-за кулис на артиста драмтеатра

В преддверии Международного дня театра юнкоры молодёжного пресс-центра при библиотеке им. Б. Шаховского взяли интервью у своего любимого актёра – Алексея Кульчанова (артиста Астраханского драмтеатра и Театра «Периферия»).

– Вы любите азартные игры?

– Очень люблю, я азартный человек

– Мы тоже! Например, перед каждым интервью делаем ставки, в одежде какого цвета придёт собеседник. Но сегодня у нас нет проигравших, потому что, зная вас, все поставили на чёрный. Собственно вопрос: принято считать, что одежду чёрного цвета предпочитают унылые мизантропы, а вы такой жизнерадостный человек с отличным чувством юмора… Как объяснить этот диссонанс?

– Может, на самом деле я унылый мизантроп, просто приходится разыгрывать весёлость (смеётся.) А вообще, помнится, во времена студенчества в нашем училище культуры я носил в основном чёрную одежду. Возможно, юношеская депрессия одолевала. Потом уехал в Москву и постепенно стал от этого отходить. К моменту возвращения в Астрахань у меня из гардероба практически ушли чёрные вещи, но сейчас всё снова вернулось. Точно не знаю, с чем это связано. (Улыбается.)

– Вы очень разносторонний человек: актёр, режиссёр, фотограф. Ещё и на гитаре играете! И всё-таки, если вам задают вопрос «Чем вы занимаетесь?», что первым приходит на ум?

– В военном билете есть такая графа – «Основная профессия». Пока я учился, у меня там значилось: «Не имеет». Потом зачеркнули и написали: «Актёр театра». Поэтому – всё-таки актёр.

– А в профиле инстаграма у вас написано «Фотограф»…

– В театре я работаю официально, а инстаграм ориентирован на дополнительный заработок.

– Как вы всё успеваете?

– Очень многое приходится делать по ночам, поэтому не высыпаюсь. Вот как сегодня, например. (Смеётся.)

– В драмтеатре сейчас проходит ваша персональная фотовыставка «Взгляд из-за кулис». Планируете ли вы и дальше развиваться в этом направлении?

– Эта выставка – что-то вроде черновика. У меня пока нет собственной изюминки, что ли. Я не волшебник, я только учусь! (Смеётся.) На данный момент фотосъёмкой я пытаюсь просто зарабатывать. Если сложится так, что буду плотно этим заниматься, потребуется много времени, чтобы набить руку. И потом, публику ведь надо готовить к фотографии – так же, как к спектаклям. У нас в городе этот вид искусства пока не очень востребован.

Наталья Антоненко. Фотограф: Алексей Кульчанов

– На каких фотографов вы бы хотели равняться?

– Например, на Джерри Гиониса, Клиффа Маунтера, у которого есть замечательные серия уроков по фотографии «В поисках света». Вот такие работы мне бы хотелось уметь делать, чтобы потом смело заявлять: «Да, это моя выставка, и мне за неё ни капельки не стыдно». Но так, наверное, не бывает: всегда чувствуешь, что в чём-то несовершенен и что-то мог сделать лучше.

– А песни вы пишете?

– Да, у меня ещё во время учёбы в Астрахани возникла идея создать свою группу. Потом, уже в Москве, мы с соседом по общежитию и однокурсником сколотили-таки команду, даже несколько раз выступали в клубах. Коллектив назывался «Выход на крышу», тексты и музыку для песен писал я. Жаль, барабанную установку и колонки пришлось в итоге оставить в столице, потому что сюда всё это не притащишь…

– Те свои песни вы уже нигде не исполняете?

– Нет. Разве что в 2013 году мы с Николаем Смирновым (артистом драмтеатра. – Прим.) записали несколько роликов, которые сейчас можно найти в Интернете. Проект Zaexperience (смеётся). Он так назывался, потому что снимались мы за летней сценой драмтеатра под названием Experience. Но дальше этих шуточных видео дело не пошло.

– Поговорим о других ипостасях Алексея Кульчанова. Вы, например, ставили детские спектакли. Чем, по-вашему, они кардинально отличаются от взрослых?

– Законы режиссуры, конечно, везде одинаковы. Только нужно учитывать, что у детей несколько сжатый формат восприятия, им нельзя долго что-то рассказывать. Они приходят на сказку – и хотят видеть шоу, эффекты, проще говоря – чудеса. Конечно, режиссёр должен вложить в голову ребёнка какие-то добрые мысли, но их нужно вместить в короткий отрезок времени. Если малышам показывать, скажем, «Королеву Марго» в трёх действиях, они просто не выдержат.

– Помогает ли вам собственный опыт находить общий язык с режиссёрами, в чьих постановках вы выступаете как актёр?

– Конечно, очень помогает. Я благодарен судьбе, что получил режиссёрское образование. Актёры по большому счету зациклены на себе. Они часто видят только своего персонажа, упуская общую картину. Это как сказать вам, например: «Ты будешь художником, и ты, и ты. Вот кисточки, холст – рисуйте!» Вы все нарисуете, кому как нравится, а режиссёр видит будущее полотно целиком. И он подбирает актёров как краски. Поэтому я всегда пытаюсь понять, чтó и почему режиссёр от меня хочет и чем я могу ему в этом помочь.

– Как-то в интервью вы говорили, что одна из ваших любимых работ – роль лейтенанта Федоровского в спектакле «Соловьиная ночь». Расскажите о ней поподробнее.

– Я действительно люблю эту роль. И мне очень нравилось работать с режиссёром «Соловьиной ночи» Юрием Васильевичем Александровым. Я долго всё продумывал, сам покупал некоторые детали для костюма. Что-то даже принёс из дома – например, отцовские милицейские сапоги (в них и играю). На мой взгляд, спектакль получился хороший. Правда, теперь он идёт в сокращении, что не может меня не расстраивать.

Фото из личного архива Алексея Кульчанова

– Насколько мы знаем, именно ради роли в этом спектакле вы в своё время постриглись.

– Да, на тот момент у меня были длинные волосы, но нельзя же с такой причёской играть военного. Подобные детали выбивают из образа. Может, кому-то, конечно, наплевать на эти тонкости. А я вот смотрю, например, как в финале «Девятой роты» герой кричит, а у него зубы такие выбеленные, будто только что от стоматолога вышел, – и понимаю, что здесь меня слегка обманывают.

– Всё-таки роль Федоровского скорее исключение: зритель чаще видит вас в амплуа тонкого, нервного персонажа – Кристофер Рен («Мышеловка»), Перчик («Поминальная молитва»), Александр («Беда от нежного сердца»)… Хотя в премьере этого сезона, спектакле «Три сестры», вы играете Солёного – штабс-капитана, сочинившего себе образ «ужасно страшного человека». Насколько он вам близок?

– В каждом персонаже стараешься найти что-то своё, чтобы оправдать его действия, поступки. Солёный мне близок и понятен, я не считаю его категорически отрицательным героем. И этот его образ «ужасно страшного человека» – всего лишь маска. Вероятно, у него в жизни произошло что-то, заставившее его стать таким. Ведь наедине с тем же Тузенбахом Солёный бывает «очень умён и ласков». То, что он убивает человека, которому, наверное, больше всех доверяет и перед которым может быть самим собой — это, конечно, и его трагедия тоже. Думаю, на самом деле он намного глубже, чем кажется на первый взгляд. Играть обыкновенного мерзавца, каким Солёного часто представляют (особенно в старых фильмах и постановках), мне было бы просто неинтересно.

– А вы смотрите спектакли, в которых играете, в постановках других театров?

– До работы над ролью – ни в коем случае. Нам и педагоги говорили: «Не смотрите и не представляйте, что сыграете эту роль, как её сыграл бы, например, Джигарханян». Иногда из любопытства (как с тем же Солёным), бывает, глянешь, но уже после того, как сделал роль. А так, чтобы ориентироваться на других актёров, думать, как бы хуже не вышло… Зачем? Я лучше займусь собой и проблемами своего героя.

– Вот вы сказали, что в каждой роли стараетесь найти себя. В таком случае что своего вы нашли в слепом коте Эдипе из спектакля «В душе хороший человек» театра «Периферия»?

– Я в этом спектакле был вводным, то есть до меня Эдипа играл другой актёр. А если вводишься, поначалу очень сложно работать: получается, нужно как бы надеть чужую одежду, потому что твои партнёры привыкли играть с другим человеком. Когда мне для ознакомления дали посмотреть видео этого спектакля, я, если честно, не понял, зачем там этот кот, какую функцию он выполняет. (Не в укор предыдущему актёру будет сказано.) И когда начал репетировать, то попытался как-то оправдать его нахождение там и действительно пропустить всю эту историю через себя. Тогда появилась эта мышь, которую я давал в итоге Андрюше, слово «Брысь!» и ещё какие-то вещи. В принципе, можно сказать, что там я играл самого себя.

– В смысле?

– Многие сейчас уезжают в Москву. Ради заработка, самореализации. Но попасть, как говорится, в обойму дано далеко не всем – и вот они бегают, ищут, куда себя приткнуть, либо занимаются тем, что противоречит их натуре. А дальше получается такая проверка, кто и чем готов пожертвовать ради успеха и своей мечты. Этот вечно оборванный кот решает, что лучше остаться в нищете, чем поступиться какими-то моральными ценностями.

Фото Виктора Клыканова

– То есть Эдип в вашем исполнении олицетворял совесть?

– Наверное, да.

– Значит, это он в душе хороший человек?

– Выходит, что так! (Смеется.)

– Перейдём от театра к кино. Какие фильмы вы смотрите?

– Я киноман, поэтому смотрю разнообразные по жанру и тематике картины. В американском кинематографе много хорошо сделанного развлекательного кино, и я совру, сказав, мне это неинтересно. Но есть и фильмы, которые заставляют думать, сопереживать: «Американская история X», «Красота по-американски», «Вечное сияние чистого разума», «Искупление»… Могу долго перечислять. Современное российское кино мне мало нравится. После «Высоцкий. Спасибо, что живой» я даже пообещал себе больше никогда не ходить на отечественные фильмы. А потом в интернете посмотрел «Легенду № 17» и понял, что наши сделали хорошее кино, которое заставляет гордиться великим прошлым своей страны и людьми, которые в ней жили. Поскольку я не заплатил за просмотр этого фильма, мне стало стыдно, словно я украл у создателей «Легенды» деньги, и чтобы очистить совесть перед ними, сходил на этот фильм ещё и в кинотеатр. Из более ранних картин могу выделить «Вора» Павла Чухрая – шикарный фильм, «Утомлённые солнцем» Михалкова – первая часть, конечно же (продолжение – это просто плевок в лицо). А из старых советских мне нравится такое количество, что перечислять их не хватит времени. Могу назвать то, что первым пришло в голову: «Проверка на дорогах», «Мой друг Иван Лапшин», «Сказка странствий».

– Теперь про книги. Что читаете?

– Сейчас в основном специальную литературу – по фотографии, режиссуре кино, сценарному искусству. Если же говорить о любимых книгах в принципе, то это прежде всего «Война и мир» Толстого. Когда мы проходили её в школе, я мало что запомнил. Вернулся к ней уже в университете. Тогда часто ездил к родственнице, которая живет в Коломне, – два с лишним часа езды от Москвы. Это время я всегда коротал за книгой. И вот однажды попалась мне «Война и мир»… Приезжаю к другу, уже у него дочитываю второй том, а у самого аж руки трясутся. Говорю: «У тебя есть этот… Толстой?!» Он говорит, что нет, – и мне впору ехать обратно в Коломну за книгой. Великий многопластовый роман, который в ранние годы не понять. В школе из-за большого объёма появляется только отвращение к этому произведению, поэтому просто поверьте на слово, что потом его обязательно надо будет перечитать. Ещё из любимых – «Преступление и наказание» Достоевского, «Сто лет одиночества» Габриэля Маркеса (перечитывал несколько раз).

– Закончим разговор небольшим блицем. Чур, отвечайте не задумываясь! Кино или книги?

– Кино.

– Чай или кофе?

– Чай.

– Пицца или роллы?

– Роллы.

– Море или горы?

– Море.

– Ужасы или комедии?

– Ужасы.

– Кошки или собаки?

– Собаки.

– Москва или Петербург?

– А вот здесь сложно. Душой – Петербург, но для заработка лучше Москва.

Беседовали Анна МАКАРОВА, Оксана ГОРШКОВА, Анвар УРАЗАЕВ
Педагог-руководитель: Анна КОЧЕРГИНА

 __________________

Досье

Алексей Рафаилович Кульчанов

Родился 3 декабря 1981 г. в Астраханской области. Окончил Астраханское училище культуры (2003 г.), Московский государственный университет культуры и искусства (2009 г.). В Астраханском драматическом театре работает с 2011 г. Сегодня задействован в таких спектаклях, как «Три сестры» А. Чехова, «Проделки Ханумы» А. Цагарели, «Беда от нежного сердца» В. Соллогуба, «Мышеловка» А. Кристи, «Поминальная молитва» Г. Горина, «Королева Марго» А. Дюма, «Провинциальные анекдоты» А. Вампилова, «Хозяйка гостиницы» К. Гольдони и др.