Ах, этот хюрм! Свадебные обряды Приволжских калмыков
Разведка для жениха и три церемонии
Мы продолжаем рассказывать про интересные традиции нашего многонационального региона. На этот раз речь пойдет о калмыках — точнее, об их свадебных традициях. Укюг, ширдыки, хюрмин ахлач и другие атрибуты праздника — в нашем материале.
Свадьба для калмыков была важнейшим событием, к которому тщательно готовились и проводили с соблюдением традиций, которых было множество. И начинались они задолго до самого торжества. При этом строго запрещались браки между родственниками любого поколения по отцовской линии. Бакши Ики-Багутова хурула Эркетеновского улуса утверждал, что брак невозможен до 10-го колена, а по утверждению духовенства Ики хурула в Малых Дербетах (бакши зурхачи) — и вовсе, до 49-го колена!
Заключение брака путем похищения невесты, хотя и встречалось, но было крайне редким явлением. Это сурово осуждалось общественным мнением. Право выбора невесты для сына или жениха для дочери принадлежало родителям и близким, а также влиятельным родственникам. После того, как выбор был сделан и сошлись мнения всех, кто имел голос в этом совете, родители жениха обращались к родным девушки, к ее отцу, брату или влиятельному родственнику.
Разведка для жениха
Прежде чем засватать девушку из чужого хотона, родители жениха посылали туда «разведчика». Он должен был познакомиться с родителями девушки, разузнать о достатке ее семьи. В кармане у такого «разведчика» был припасен сухой «орешек» — помет козленка, который он, улучив момент, незаметно подкладывал в наперсток, висящий на жердочке решетки возле постели девушки. Через несколько дней хитрец непременно находил повод снова побывать в этой же кибитке и проверить, пользовалась ли девушка наперстком. Если в наперстке ничего не было — значит, девушка пользовалась им, что-то шила — значит, она мастерица…
Впервые же в кибитку родителей девушки «разведчик» попадает как бы случайно, дескать, ищет отбившегося от табуна коня: «Не видели ли, люди добрые?».
Потом такой гость просится на ночлег. А утром, проснувшись на рассвете, притворяется еще спящим и потихоньку наблюдает за девушкой. Если она встанет раньше всех и, быстро приведя себя в порядок, сбегает за водой, а потом поможет матери подоить корову и управиться по хозяйству, значит, она трудолюбива, да к тому же уважает родителей. Хорошая хозяйка будет! А если девушка еще и вежлива, умеет находчиво и умно ответить на несколько вопросов, заданных ей как бы между прочим «разведчиком», то можно утверждать, что вопрос о сватовстве уже решен!
Если же девушка встает позже матери, ходит сонная и неприбранная, позевывает и ни к чему не прикладывает рук — о сватовстве не может быть и речи.
Ах, эта свадьба — вернее, хюрм!
Безусловно, свадьба была самым ярким событием в жизни не только двух роднившихся семей, но и для хотонов, где они проживали. Со свадьбой у калмыков, прежде всего, были связаны значительные материальные расходы. К этому событию готовились тщательно и достаточно долго — приготовление порой тянулось до года, а то и до двух лет. За это время обе стороны обговаривали, кто и что будет готовить для молодой семьи. Родители жениха готовили остов кибитки со всеми войлочными покрытиями и различными приспособлениями. Родители невесты — всю необходимую для дома обстановку: кровати, сундуки, укюг (шкаф, который служил холодильником), шкатулки, всевозможную утварь, ковры, узорные ширдыки (стеганые войлоки), постельные принадлежности и, наконец, красивую тесьму, которая опоясывает кибитку снаружи.
Когда приготовления заканчивались, начиналась свадьба (хюрм), состоящая из трех главных торжественных церемоний.
Церемония первая — первый приезд жениха в кибитку родителей невесты. О нем заранее оповещали родителей два верховых молодца. прибывших с аракой и лакомствами для детей. К этому дню обе стороны готовились усердно: родители отправляли жениха в гости не с пустыми руками — жарили борцоки, покупали конфеты и пряники, варили тушу барана. Оповещали заранее участников поездки. Посылали родным невесты плитку калмыцкого чая и два мускатных ореха, а также белый платок с завязанными в одном из его уголков серебряными и медными монетами (в знак единства), и немного кумыса (в знак благодарности). Наконец, жених и его друзья (не менее десятка мужчин) отправлялись в путь, как правило, верхом на лошадях. Их сопровождала подвода, груженная подарками.
Поездку возглавлял старший из близких родственников жениха, хорошо знающий свадебный обряд, а также соответствующие пословицы, поговорки, прибаутки, свадебные песни. Вся группа останавливалась, не доезжая до хотона невесты, и высылала верхового предупредить родителей девушки о приближении хюрм. Когда посланец возвращался, группа продолжала путь: впереди два-три наездника во главе со старшим, за ними подвода с гостинцами, следом — верховые с женихом.
Въезжали в хотон по ходу солнца. Встречали их мужчины — родственники девушки: придирчиво проверив наличие всех предметов, полагающихся согласно свадебному обряду, приглашали гостей в кибитку. По правой стороне кибитки рассаживались мужчины во главе со старшим, по левой -женщины, возглавляемые старшей по возрасту; на почетном месте садились старики. Молодежь вместе с невестой собиралась в другой кибитке.
По обычаю, прибывшие сначала справлялись о здоровье и благополучии всех членов семьи и родственников невесты, расспрашивали о хозяйстве, беседовали о погоде. Только после этого начиналось угощение. Молодые женщины набивали старшим трубки, разносили чай в пиалах, молодые мужчины подавали привезенные мясо и араку. Старики произносили благопожелания:
«Пусть молодые построят кибитку на возвышенности, пусть будет привязь для скота на травянистом месте, да пусть живут в зеленой долине без войн, без всяческих бедствий!..».
Вечером родители невесты варили в свою очередь тушу барана — да не одну, и веселье продолжалось: танцевали, пели, шутили… Жених при этом соблюдал общепринятые правила приличия: вел себя степенно и скромно, воздерживался от спиртных напитков. После долгих просьб и увещеваний гостей родители разрешали невесте показаться присутствующим. Та входила в сопровождении двух своих подруг, потупив взгляд и опустив голову, стараясь не привлекать к себе внимания. Ее приветствовали стоя, а старший высказывал благопожелание. Гости просили ее подать старшему пиалу с чаем, набить трубку табаком, спеть и станцевать. Невеста исполняла пожелания гостей, которые бурно благодарили и одаривали ее деньгами, а когда она пускалась в пляс, монеты бросали ей и под ноги.
Затем начиналась самая ответственная часть хюрм, от которой зависела вся судьба свадьбы. Все вдруг упиралось в то, насколько старший (хюрмин ахлач) знал фольклор. Подавая ему мясо, в тарелку подкладывали двадцать пятый позвонок барана. Съев мясо, и добравшись до позвонка, старший должен был рассказать все девять легенд. Если он что-либо забывал или путал, позор падал на его хотон. Хозяин дома мог из-за опростоволосившегося старшего отказаться выдать свою дочь замуж или оштрафовать родственников жениха, обязав дополнительно к обговоренным подаркам добавить еще и оседланного коня. Но вот старший с честью выходил из положения, и ему подавали лопаточную кость. Теперь он по приметам лопатки должен был определить характер хозяина да еще сказать, какая предстоит зима, просторны ли овечьи базы, широка ли у хозяина тропа для скота, наварист ли шулюн в его котле. Если старший угадывал верно, его награждали и считали, что нашли для дочери хороших и мудрых новых родных. Так пировали до рассвета.
Пир продолжался и на следующий день: гостей со стороны жениха по очереди приглашали к себе все родственники невесты, угощая кто чем может. Но вот второй день истекал, и гости, произнеся прощальные тосты и поблагодарив за гостеприимство, уезжали.
Церемония вторая — это второй визит. В состав женской группы визитеров входила опытная в таких делах женщина и одна из молодых снох жениха. Они везли с собой сладости, две туши баранов (вареную и сырую), борцоки, ситец. В кибитке родителей невесты происходил раскрой привезенных тканей, потом там же шили свадебный полог, наволочки, одежду для родителей невесты.
Прием гостей происходил в том же установившемся порядке, что и при первом приезде. Вечеринка, которая устраивалась по окончанию работы, сопровождалась шутливыми разговорами, играми. Когда гости собирались домой, им вручали всякие подарки: бешметы, отрезы тканей, платки, расшитые кошельки. Состоятельные родители преподносили в подарок меховые, мерлушковые шубы.
Третья церемония касалась увоза невесты. Этот день назначался заранее. Оговаривались предварительно и срок пребывания родственников жениха в хотоне родителей невесты, и время дня, когда невесту предполагалось вывезти из родительского дома, и цвет ее одежды, и год рождения мужчины, который первым прикоснется к ней рукой, и масть лошади, на которой увезут девушку из родного дома. Обо всех этих тонкостях родителей невесты оповещали верховые, которые, возвращаясь с ответом, увозили с собой принадлежности, приготовленные для кибитки молодых.
Родители жениха ставили для молодой семьи белую кибитку, а родственники, близкие и знакомые дарили все, что могли. Готовились подарки и для родных невесты.
Родители невесты собирали на семейный совет родных и близких, чтобы решить вопрос о приготовлении приданого и подарков для родных жениха. Количество и качество приданого зависело от материального положения семьи. Следует отметить, что обычно родители готовили приданое для дочери еще с ее раннего возраста.
В период предсвадебной подготовки в хотоне невесты проводились вечеринки для юношей и девушек. На этих вечеринках исполнялись различные танцы и обрядовые песни, которых у калмыцкого народа множество. Такие вечеринки тянулись вплоть до самой свадьбы, так как почти каждый день невесту приглашали поочередно и родственники, и близкие, одаривая ее и угощая подруг и родных.
Девушка, в свою очередь, одаривала своих друзей: девушкам дарила платки, юношам — расшитые кисеты и кошельки.
В день свадьбы в обоих хотонах все без исключения — от детей до стариков — надевали лучшие свои одежды для участия в празднестве. Приглашались лучшие домбристки, за которыми порою специально посылали коней в соседние хотоны. На свадьбу шли все — и приглашенные, и не приглашенные… Как говорится: «На свадьбу даже череп катится». И каждый, кто приходил, должен был остаться довольным угощением.
И вот в хотон невесты отправлялись гости (не менее двадцати человек, в основном — мужчины). Они везли условленное количество мяса, араки, лакомств. Родители невесты уже были готовы к приему гостей. Празднество проводилось в том же порядке, что и в предыдущие дни. Только на этот раз гости приезжали днем, до заката солнца, и оставались на всю ночь, стараясь не заснуть, чтобы не проспать то время на заре, когда еще чуть видны кожные узоры на ладони, и когда надо будет увозить невесту в дом жениха.
За невестой посылали самых ловких, хорошо поющих, прекрасно танцующих и сметливых парней. И это потому, что в хотоне невесты они могли в любой момент подвергнуться всяческим испытаниям: как они танцуют, поют, разгадывают всевозможные головоломки…
Веселье продолжалось всю ночь, а на заре гости пытались побыстрее увезти невесту, что у них зачастую не сразу получалось: подруги невесты и молодые парни из ее хотона старались как можно дольше задержать их, пряча вещи невесты.
Гости выносили приданое, укладывали на подводу, а в это время их осыпали ударами плетей и ташмаков сгрудившиеся вокруг женщины и молодежь. Затем заходил в кибитку тот из мужчин, который должен был первым прикоснуться рукой к невесте. Собравшиеся мешали ему это сделать, нанося порою совсем нешуточные удары.
Тут же происходило прощание матери с дочерью. Мать подавала дочери чашку с молоком или с кумысом и, целуя, напутствовала грустною песней:
Ты пей свой красный чай,
Сны детства — до зари.
Взгрустнется невзначай —
Ты трубку закури.
Не нежиться теперь —
Ты не у мамы, дочь:
Земля чужая, верь,
Глуха, как будто ночь.
Но вот мужчина все же касался руки девушки, выскакивал из кибитки, прыгал на коня и ждал, усевшись позади седла, приготовленного для невесты. После этого в кибитку заходили друзья жениха и, преодолевая сопротивление окружающих, брали невесту и усаживали в седло. Они вывозили ее за хотон, где была приготовлена оседланная лошадь и ожидали запряженные верблюды и конные подводы, затем передавали невесту родным жениха, которые сопровождали ее к новому дому. В числе сопровождающих непременно присутствовала молодая сноха или родственница отца жениха.
Завершив этот обряд, представители стороны жениха, радостные и удовлетворенные, уезжали из места с невестой домой. Их сопровождали несколько парней на празднично украшенных верховых лошадях — это представители со стороны невесты. Когда до дома жениха оставалось 5-6 километров, обе стороны пришпоривали коней и пускались вскачь.
Беремергюлгн и свадебный пир
И своих, и гостей встречал весь хотон: в нарядных одеждах выходили старые и молодые. Одна из самых красивых девушек хотона выступала вперед и махала над головой платком, в одном из уголков которого были завязаны серебряные и медные монеты. Каждый из скачущих старался прийти первым, и изо всех сил торопил коня. Встречающие непрерывно подбадривали всадников, крича и улюлюкая. И тот, кто долетал на своем коне первым, на скаку выхватывал платок из рук красивой девушки — это приз за победу в скачках в честь невесты.
Потом молодые женщины и девушки со стороны жениха встречали невесту — снимали ее с коня (или телеги) и вели по ходу солнца в специально поставленную для молодых кибитку. Двое верховых везли впереди них голубой полог — ценкр кешг. В кибитку вносили приданое невесты, вводили и усаживали будущую хозяйку за полог, где ее окружали девушки. Справа от двери садились женщины, слева — мужчины, все в порядке старшинства. Начинался свадебный пир в хотоне жениха.
Во второй половине дня исполнялся обряд приема невесты в род мужа (беремергюлгн) — поклонение молодой снохи очагу и роду родных, т.е. предкам мужа. Молодая садилась у порога, с наружной стороны, перед ней держали занавеску, закрывая ее лицо от сидящих в кибитке. Мужчина, который первым коснулся девушки накануне вывода ее из родительской кибитки, заставлял молодую трижды поклониться бурханам и с криком «Бурханд мергмю», трижды отдать поклон желтому солнцу (шара нарандан мергмю) — источнику света, тепла и жизни. Трижды кланялась молодая и в сторону большой берцовой кости овцы (шага чимгенде мергмю), положенной внутри кибитки; эти поклоны символизировали моление о даровании ей сына, который будет играть в альчики.
Затем молодую заставляли поклониться очагу — символу семьи и семейного очага, счастья, без которого существование семьи не мыслилось. То же самое повторялось в честь духов предков (эки эчкин сякусид мергмю) и, наконец, следовали поклоны отцу и матери мужа. При этом сопровождавшие невесту мужчины бросали в них кусочки сала из полной чаши. После обрядовых поклонов находившиеся около молодой громко спрашивали, согласны ли родители принять свою невесту.
Переступив порог своего нового дома, молодая хозяйка бросала в огонь очага кусочек сала и кизяк. Все присутствующие при этом желали молодым счастья, много детей, долгих лет жизни, высказывали различные поучения. Здесь же девичье имя молодой заменяли по желанию родных жениха (нэр сольх) каким-нибудь другим именем. Ее родные дарили родителям жениха дорогостоящие платья и широкие штаны из простого материала — матери, в знак благодарности чреву матери, родившей сына. Этот обряд исполнялся в кибитках дядей по отцу, старших братьев и других близких родственников жениха.
Поздно вечером специально выделенные замужние женщины расплетали девичью косу молодой, делили волосы на две половины, заплетали их в две косы и укладывали в шиверлиги (чехлы для кос). Молодую одевали в полный костюм замужней женщины. Затем женщины приводили в кибитку жениха. Молодые оставались наедине.
Утром невесту приглашали в кибитку свекра и свекрови. Здесь она варила чай и первую пиалу подносила свекру. Тот произносил благопожелание, а пиалу возвращал ей уже с деньгами.
Свадебный пир длился несколько дней. Прощаясь, родители жениха преподносили, в свою очередь, подарки всем гостям, сопровождавшим невесту, ни для кого не делая исключения. На этом свадебная церемония заканчивалась.
По рассказам жительницы села Промысловка
Кинзеевой Дожиги Басанговны (1928 г.р.).
Сборник «Традиции живая нить»
Областного научно-методического
центра народной культуры.