О Нине Заречной, профессиональном выгорании и муже-артисте

Актриса Астраханского драматического театра Елизавета Смирнова предпочитает, чтобы её называли просто – Лизой. Хотя в нашей драме она служит только второй сезон, зрителю Лиза знакома давно – по работам в Общедоступном театре «Периферия» и прежде всего роли Наташи Баниной в пронзительном спектакле «Наташина мечта» (режиссёр Александр Беляев). Корреспонденты молодёжного пресс-центра при библиотеке им. Бориса Шаховского встретились с Лизой в преддверии Всемирного дня театра и поговорили о жизни и профессии.

– Когда мы готовились к интервью, то нашли у вас на стене во «ВКонтакте» подборку мультфильмов студии Disney. В связи с этим важный вопрос: какая вы диснеевская принцесса?

– С козырей пошли! (Смеётся.) Вообще, мой самый любимый и до дыр засмотренный мультфильм – это «Принцесса-лебедь». Мне его впервые показала тётя. У неё было огромное количество видеокассет, и я как-то рылась в них, а она говорит: «Давай вот это посмотрим». И всё, я влюбилась. С тех пор, когда мне очень грустно, всегда смотрю «Принцессу-лебедь». Но я не могу ассоциировать себя с главной героиней и тем более с другими попсовыми принцессами. Если всё-таки надо выбрать, то я Олаф из «Холодного сердца». (Смеётся.)

– То есть не Белль, не Золушка, не Ариэль?..

– Они все какие-то пафосные. У Disney мне больше нравятся вторые планы. Например, гномы в «Белоснежке». Я, кстати, сама играла гнома в новогодней сказке в драмтеатре, когда была на втором курсе.

– На сайте драматического театра сказано, что ваш первый спектакль там – это «Спасите Лёньку!», а оказывается…

– Строго говоря, моя первая роль в драмтеатре – это служанка в «Двенадцатой ночи». Для меня тогда даже костюм специально шили. Помню, такая гордость взяла, когда мне звонят и говорят: «Здравствуйте! Подойдите, пожалуйста, на примерку». Мама, я актриса! (Смеётся.) А тут как раз близилась новогодняя кампания, и, видимо, я так впечатлила Станислава Владимировича (Таюшева, художественного руководителя Астраханского драматического театра в 2006–2017 гг. – Прим.), что он меня вместе с одногруппницей позвал ещё и в «Белоснежку». А «Лёнька» – это уже основательно, со словами.

«Спасите Лёньку!»

– Теперь гномы и прочая массовка позади – в драме у вас много больших, серьёзных ролей. Какие ещё важные изменения произошли в вашей жизни со времени нашего первого интервью, которое, напомним, состоялось семь лет назад?

– Неужели прошло уже семь лет?!

– Да, мы как раз впервые пришли на спектакль Общедоступного театра «Периферия» «В душе хороший человек». Тогда вы были ещё студенткой колледжа культуры и искусств, а сейчас профессиональная актриса, работаете в государственном театре…

– Боже, почему всегда так неудобно, когда меня называют профессиональной актрисой! Я вовсе так не считаю. У меня, конечно, написано в дипломе «Актёр драматического театра и кино», но… Ладно, вы спросили, какие важные события произошли за эти 7 лет? Я встретила свою любовь, вышла замуж, родила сына. Мне кажется, ничего более глобального не случилось.

– Дерево посадили?

– Посадила редиску. Это считается?

– Да, конечно! Возвращаясь к ролям: какой из спектаклей, в которых вы играли за всё это время, для вас самый любимый?

– «Наташина мечта». Это моя первая серьёзная работа. Мне было 17 лет, когда Александр Владимирович (Беляев, режиссёр Общедоступного театра «Периферия». – Прим.) подарил мне Наташу. Знаете, это такой спектакль… Вот если меня ночью поднимут и скажут: «Надо сейчас отыграть» – я пойду и отыграю.

– Если сравнивать, как вы играли Наташу до рождения Елисея и после, то, кажется, материнство наложило на эту роль особый отпечаток. Ваша героиня стала намного глубже…

– Мне кажется, я вообще стала глубже с появлением Елисея. Он перевернул всю мою жизнь. Просто пришёл и сказал: «Теперь ты будешь жить по-другому». До появления Елисея я не задумывалась, каково ребёнку жить без родителей. Поэтому, наверное, Наташка выросла вместе со мной, а я выросла вместе с ней.

«Наташина мечта». Фото Алексея Кульчанова

– Мы выяснили, что ваш первый спектакль в драме – со словами! – «Спасите Лёньку!». Формат «Театр на сцене» – это ещё не игра на большой зал, но всё-таки уже и не камерный Дом актёра, как в «Периферии». Плюс – другая публика. Было ли вам страшно?

– Да меня буквально колотило на премьере «Лёньки»! Всё было по-другому: другой театр, другой режиссёр… А ещё я там играю бок о бок со своим мастером курса Екатериной Михайловной (Спириной. – Прим.). Любая премьера очень волнительна, но тот момент я, наверное, запомню на всю жизнь: как стояла за кулисами и у меня тряслись руки. Но о том, как отреагирует публика, я, кстати, вообще не думала. И страха перед новой большой сценой тоже не было. Со мной только однажды произошло что-то подобное – когда в 2016 году мы с «Периферией» приехали на фестиваль «Коляда-plays» и Александр Владимирович Беляев сказал нам перед репетицией: «Вы вообще понимаете, чья это сцена?» Я как представила, что на ней играют Николай Коляда, Олег Ягодин, Тамара Зимина… Для меня этот зал тогда показался по меньшей мере МХАТом.

– В премьере драмтеатра этого сезона – «Чайке» Александра Огарёва – вы сыграли Нину Заречную. Наряду с Джульеттой и Офелией это заветная роль для всех молодых актрис. Вы тоже о ней мечтали?

– Не скажу, чтобы мечтала, но, конечно, думала об этом. Мы с Колей (мужем Лизы Николаем Смирновым, актёром Астраханского драматического театра. – Прим.) часто говорили о «Чайке»: какая это глубокая вещь, сколько там бесконечно можно открывать. И вот Александр Анатольевич (Огарёв, художественный руководитель драмтеатра. – Прим.) объявляет, что собирается ставить эту пьесу. Я всё думала: интересно, кто сыграет Заречную?

«Пять жар-птиц инспектора Раффинга»

Но потом отвлеклась, переключилась на рабочий процесс – мы как раз репетировали «Рейвенскрофт» (спектакль «Пять жар-птиц инспектора Раффинга» по пьесе Дона Нигро «Поместье Рейвенскрофт», режиссёр Алексей Матвеев. – Прим.), – и вдруг Александр Анатольевич вызывает меня и спрашивает: «У тебя есть пара в спектакле?» Я говорю: да (в «Рейвенскрофте» мы с Катей Сиротиной вдвоём на роли). Он отвечает: «Ну и хорошо, потому что я хочу взять тебя на Нину». Вот тогда я почувствовала, каково это – получить, как вы говорите, заветную роль… Так она и появилась – моя Нина.

– А какая она – ваша Нина?

– Прежде всего она не такой ангелочек, каким многие её привыкли считать. Ирина Бринкус (художник спектакля. – Прим.) специально так простроила образ, что Заречная у нас – эдакий милый розовый пупсик, вся в цветочках, с невинными кудряшками… Но эта девочка, на секундочку, уводит взрослого мужчину, очень крутого писателя, у не менее крутой актрисы и мамы своего парня. Поэтому моя Нина, конечно, сложная натура, и я до сих пор пытаюсь её понять и полюбить. Это непросто, потому что для меня её поступок вообще неприемлем. Это правило моей жизни: нельзя трогать чужое. Никогда и ни при каких обстоятельствах. Если бы Заречная была моей подругой, я бы сказала ей: «Нин, ты дура? Ты что творишь вообще? Хочешь быть актрисой – учись, пробуй, дружи с Костей…»

– «Но у меня же любовь!» – допустим, ответила бы она.

– Мы все ходим под Богом, и только ему известно, что случится завтра. Если двоим суждено быть вместе, это рано или поздно произойдёт, но, наверное, по-другому. А вот так брать и идти по головам, не обращая внимания на чувства окружающих… Поэтому мне так нравится финальный монолог Заречной, когда она приходит к Треплеву. Мне кажется, она там между строк как будто говорит: «Если бы я тогда так не поступила, у меня бы всё сложилось хорошо. И не было бы в моей жизни этих приставучих купцов, этого Ельца…»

«Чайка». Фото Дианы Арье

– Получается, Нина для вас – это роль на сопротивление?

– Да, конечно. Плюс в ней нет… не знаю, прикола, что ли. Нет хулиганства, которое я так люблю. Во многих своих ролях я немножко обезьяна (смеётся). Бобылиха в «Снегурочке», например, из последнего. Вот за что могу сказать спасибо Бари Салимову (режиссёру «Снегурочки». – Прим.), так это за распределение. У меня там большая свобода, я могу делать всё, что угодно, открыто взаимодействовать со зрителем. А Нина, разумеется, этого не позволяет.

– Можете нарисовать портрет хорошего режиссёра и режиссёра, которого врагу не пожелаешь?

– Наверное, во-первых, хороший режиссёр – это тот, кто не доводит тебя до слёз. Нет, я вообще не плакса, но… бывало и такое. Также с хорошим режиссёром ты занимаешься одним делом. Вы вместе работаете над спектаклем. Я не понимаю, когда мне говорят: просто помолчи и сделай, как я хочу. Нет уж, давайте обсудим, давайте поговорим. Конечно, режиссёр всегда делает намного больше, он видит картину целиком, но я ведь тоже работаю, разбираю, предлагаю и хочу, чтобы мы вместе нашли ответы на все вопросы. А когда человек не идет на контакт, это очень сложно.

«Снегурочка»

– Ваш супруг тоже актёр. Сложно ли, когда муж и жена – одна сатана?

– Мы недавно с ним разговаривали на эту тему, и Коля спросил: «Каково это – быть женой артиста?» Я ответила: слушай, офигенно! Всегда знаю, что он точно меня поймёт. Не считаю за минус – мне кажется, это очень круто. Я даже не представляю себе мужа другой профессии: о чем бы мы с ним разговаривали?

– В интервью несколько лет назад Николай признавался, что ему бы не хотелось, чтобы его жена была связана с театром. Цитата: «Допустим, моя жена работает со мной в одном театре. Прохожу я мимо, а у неё репетиция – скажем, сцены поцелуя с Ромео. Думаю, мне как человеку было бы неприятно это видеть…»

– (Смеётся) Да, всё, чего Коля не хотел, он в итоге и получил! Например, в спектакле «Братья Карамазовы» мы очень долго думали, как решить сцену с мои партнёром – Кириллом Имеровым, который играет Смердякова. Сначала был очень сложный пластический этюд (хорошо, что его отменили!), потом ещё что-то, и вот дошло до того, что Александр Анатольевич говорит: «А теперь вам надо поцеловаться». Ну, надо так надо. Так что Коля уже прошел боевое крещение.

– А вам тяжело видеть Николая в любовных сценах с другими партнёршами?

– Ну, я, конечно, не бегу в гримёрку к коллеге драться, когда она в спектакле целуется с Колей. Где-то глубоко внутри мне в такие моменты бывает неприятно, потому что это мой муж, но для нашей профессии это нормально. Мы никогда не ссоримся из-за этого – относимся с пониманием.

– Несмотря на молодость, у вас уже значительный профессиональный стаж. Случались ли периоды выгорания? Как их избежать?

– Никак. Человеку нужно отдыхать, но, когда у тебя предпремьерный синдром и ты не можешь нормально спать, есть, потому что постоянно думаешь о спектакле, организм не вывозит. Начинает болеть горло, появляется кашель, ты не спишь до трёх ночи, а потом просто не в состоянии проснуться. 16 августа я пришла в театр, а 10 декабря вернулась домой – вот всё, что нужно знать о нашей работе. Сначала был фестиваль «Дельта», потом премьера «Чайки», потом «Снегурочка»… Иногда хочется просто поменять картинку: съездить в деревню, сходить в бассейн или в кино с подругой… Устаёшь, как в «Дне сурка», двигаться по одному и тому же маршруту – «гримёрка – сцена – фойе»; устаёшь слышать в трансляцию один и тот же голос, который зовёт тебя на репетицию. Но как только появляется свободное время, я начинаю по всему этому безумно скучать. Да, когда мне физически тяжело, я хочу работать, как моя мама, в отделе кадров – сидеть и заполнять бумажки с девяти до шести. Но в то же время понимаю, что сойду там с ума уже через 40 секунд. Всегда говорю себе: никто тебя в профессию за руку не тащил, ты здесь по собственному желанию, по любви.

– Вернёмся к интервью семилетней давности. Тогда, отвечая на вопрос, почему стали актрисой, вы сказали: «Потому что скучно прожить одну жизнь». А как бы вы сейчас ответили на тот же вопрос?

– Знаете, на спектакле «Мастер и Маргарита» я изначально нахожусь в зрительном зале, и мне очень нравится наблюдать за людьми вокруг. Вот сидят 450 человек – кому-то 65, кому-то 18, но у каждого есть своя сногсшибательная история, и я думаю: ничего себе, вокруг меня ходит столько живых пьес, это же настоящие сокровища!.. Нет, я уже не считаю, что скучно прожить одну жизнь, потому что каждая жизнь бесценна и уникальна. Почему пошла в актрисы? Я больше ничего не умею. Хотя и этого пока толком не умею, что уж греха таить. Но сейчас я понимаю, насколько люблю свою профессию – а тогда даже не подозревала. Мне нравится, как Дмитрий Нагиев высказался об актёрах: мол, мы создаём мир иллюзий. Ну да, мы продавцы иллюзий – чего бы так не поработать, а?

Беседовали Екатерина ЕЛГИНА, Даниил ЛАРИОНОВ,
Екатерина ХОЛОМЕНДИК 

Педагог-руководитель – Анна КОЧЕРГИНА

ДОСЬЕ

Елизавета Дмитриевна Смирнова

Родилась 1 октября 1997 года в Астрахани. В 2017 году окончила Астраханский колледж культуры и искусств (курс Е. М. Спириной). Играла в спектаклях Общедоступного театра «Периферия»: «Наташина мечта», «В душе хороший человек», «Френдзона», «Мама, мне оторвало руку», «Обнимаркет», «Города одиночества», «Девушки в любви», «Доклад о медузах», «Кекс». В Астраханском драматическом театре работает с 2021 года. Сегодня задействована в таких спектаклях, как «Спасите Лёньку!», «День города Nь», «Братья Карамазовы», «Пять Жар-птиц инспектора Раффинга», «Сон в летнюю ночь», «Кабаре “Велимир”», «Чайка», «Хозяйка гостиницы», «Майские ночи».