Михаил Комаров. Его картины не такие, как все. И они прекрасны…
Интервью с мамой художника-аутиста
«Сначала мне казалось, люди подписываются из жалости, но нет, говорят, он клёво рисует». Мама особенного художника – о неожиданно открывшемся таланте сына.
Добиться признания художнику не так-то просто. Что уж говорить о ребёнке с диагнозом «аутизм», которого общество не принимает в принципе. В этом смысле история 14-летнего Миши Комарова — это настоящее чудо, считает его мама, Надежда Мухина. Он занимается рисованием всего полгода, но про него уже пишут СМИ, его картины скупают, едва их фото появятся в профиле инстаграм, а весной у Миши открывается большая персональная выставка в Цейхгаузе.
Мама талантливого художника рассказала АстраКульту о том, как мальчик нашёл себя в рисовании, и из-за чего она считает историю Миши скорее чудом, чем успехом, заработанным большим трудом. Надежда до сих пор не может поверить, что люди искренне интересуются его работами.
— Надежда, мы давно подписаны на Мишин аккаунт и, конечно, с большим интересом наблюдаем за тем, как растёт его популярность и раскрывается талант. Расскажите, пожалуйста, как он стал художником?
— Надо рассказать красивую историю, да?
— Расскажите, как есть!
— Все хотят чуда, но чтобы взлететь, надо махать крыльями…
— Чудо, как я понимаю, было заработано большими усилиями…
— Последний рывок — это действительно чудо. Мише уже 14 лет. Полгода назад он начал рисовать — нет, не так… я ему дала в руки инструменты, акрил и холсты. До этого он ходил на занятия арт-терапией в развивающий центр. Что-то более-менее приличное стало получаться лет в 10, когда мы нашли ему персонального педагога. Он даже участвовал в мероприятии, которое устраивала Ассоциация деловых женщин. Они проводили День женского предпринимательства в Театре оперы и балета, и он тогда рисовал вживую перед публикой. Первые навыки рисования сформировались тогда, я считаю. Потом мы забросили занятия.
А прошлым летом я снова вспомнила о тех уроках. Стала искать, кто бы мог позаниматься с Мишей. Желающих не нашлось. В художественную школу его не возьмут. В интернате, где учится Миша, тоже нет подходящих кружков. Учителей, которые хотели бы работать с аутистами, нет в принципе. Идти на конфликт, пытаясь «засунуть» Мишу в профильное государственное заведение, мне не хотелось.
Я решила сосредоточиться на онлайн уроках рисования для взрослых, стала показывать Мише уроки на Ютуб — живопись маслом, акрилом. Сама начала смотреть эти уроки, искала подходящие сюжеты. Закупила материалы. Нашла художника Аню Бабышеву, которая научила его не бояться акрила и вообще «пощупала», посмотрела, насколько он способный. Она сказала: «У вас всё получится».
И я начала с ним рисовать сама: открывала ютуб, выбирала, что полегче по подаче материала. Сначала я стояла над душой и бдила, как он рисует, вовремя останавливала онлайн уроки. Потом процесс наладился, стал привычным, и я уже могла заниматься своими делами, изредка поглядывая, как он рисует. Вроде бы стало получаться.
— То есть его никто не учил, как надо рисовать, азы он не осваивал?
— Что вы, какие азы! Просто надо было брать и делать — и мы брали и делали, потихоньку, особо не настаивая, но методично и регулярно. Если присмотреться, то видно, что первые работы немного корявые. Сейчас он уже способен гораздо дольше сосредоточиться на рисовании, а тогда только и слышно было: «Миша, сядь», «Миша, сядь». Сидение ему с трудом давалось.
Во-вторых, мы поняли, что кисти – это не его инструмент. Его инструмент — мастихин. Я пробовала с ним разные материалы и техники, искала, что ему может понравиться. Однажды нас попросили оформить квартиру картинами. Хозяйка квартиры попросила: «Пусть Миша мне что-нибудь нарисует, чтобы я, грубо говоря, дырку на обоях закрыла и квартиру быстрее продала». Я очень благодарна этой женщине за её смелость и веру в Мишины способности! Тогда я купила ему текстурную пасту, которая очень похожа на шпатлёвку, и мастихин. Мише эта техника очень понравилась. Картины получились, квартиру продали, а я поняла, от чего именно мой сын кайфует в рисовании.
Найдя технику, от которой Миша балдеет — а это крупные мазки, густо наложенная краска, крупные объемы и яркие цвета — я стала развивать его навыки.
Самый страшный вопрос для родителей детей с аутизмом это: «Что будет с моим ребенком, когда он вырастет, и я умру?» Тут у меня есть только два выхода. Первый – это жить вечно. Второй – сделать всё и даже больше, чтобы мой сын стал полноценным членом общества. Я хочу, чтобы он мог зарабатывать, мог себя занять чем-то полезным, чтобы он чувствовал себя нужным, чтобы он мог выразить свои переживания, иметь рядом близких людей и просто стать счастливым. Заметьте, на помощь государства я давно уже не рассчитываю.
Когда Мише было 10 лет, мы были на консультации у психоневролога, который с помощью эхоэнцефалографии описывает тип нервной системы человека. Миша очень чувствительный и тонко чувствующий, добрый и ласковый юноша, который с трудом может контролировать своё поведение и не умеет говорить. Мы постоянно работаем над этим. Так вот, с психоневрологом мы в том числе обсуждали, чем бы мы могли занять Мишу в будущем, чтобы он себя чувствовал нужным и полезным. Она отметала все наши варианты. Именно тогда она сказала, что и рисовать он тоже не сможет. Я достала его работы, у меня с собой как раз была папка с рисунками. Она ответила: «Ой, ну, если так, то двигайтесь в этом направлении».
— Получается, он стал рисовать вопреки прогнозам специалистов и нашёл для себя в этом своего рода отдушину.
— Получается, что так.
— Многие восхищаются тем, насколько яркие и жизнерадостные картины получаются у Миши. Вы даёте какие-то наставления или выбор цвета полностью ложится на него?
— Цвета и выбор краски — всё это только его стихия. Я к картине принципиально не прикасаюсь. Обычно я сижу рядом и говорю: «Миша, пла-а-авно». Или: «Поверни на бочок мастихин, или гла-а-а-а-дим, левей, сверху вниз, аккура-а-тно!». Иногда напоминаю, что здесь должна быть тень. Всё равно какие-то моменты контролирую я, потому что он только полгода как рисует. Иногда выходит из комнаты уже с пустой банкой краски и говорит: «Мама, посмотри! Я нарисовал!». И тут часто меня ждут сюрпризы.
У нас недавно была съёмка на телевидении, где он должен был рисовать в присутствии посторонних людей. Он был очень возбужденный, ему было сложно себя контролировать. Краска летала, он «нашмякивал» её на холст так, что она прямо стекала вниз. Караул! Но в этом и есть весь фокус Мишиного рисования. Он напрямую передаёт картине своё эмоциональное состояние.
Иногда мне кажется, что он просто ляпает краску! Подхожу и думаю, какой кошмар! Потому что у меня всё должно быть ровненько и симметрично. А у него часто в работах прям издевательство над моим чувством прекрасного! (смеётся) С другой стороны, клёво же! Особенно когда он гранат рисовал. Думаю, ну что такое? Сидит «шлёп-шлёп» краской, потом отхожу чуть дальше — а там гранат, реально гранат! Он не рисовал зёрнышки, не ставил блики, он просто шлёпал краску и в итоге получился гранат.
— Кажется, вы до сих пор не перестаёте удивляться его таланту.
— Вначале у меня было ощущение: неужели это правда? Неужели это действительно происходит со мной? Это чудо.
Сейчас я думаю, что если всё будет так, как я себе это вижу, у Миши есть шанс социализироваться! Ребёнок с аутизмом у нас в стране всегда испытывает проблемы с социализацией. Даже у высокофункциональных говорящих аутистов всё равно обычно есть проблемы с социализацией. На низкофункциональном неговорящем аутисте наше общество обычно ставит большой и жирный крест. Судьба такого человека – сгнить в своей квартире или в психоневрологическом интернате, если нет опекуна.
В Мишином рисовании есть много плюсов. Во-первых, ему нет необходимости напрямую контактировать с людьми, и его нервная система в безопасности. С другой стороны, он контактирует с обществом через картины, которые пользуются спросом у людей с высоким эмоциональным статусом. Это даёт надежду, что всё будет хорошо.
— Ваши подписчики знают, что Миша разносторонне развитый парень. Он не только рисует, но и играет на фортепиано, занимается спортом…
— Да, он в принципе довольно терпеливый парень и соглашается на большинство моих затей, если не перегибать палку. Сейчас он учится в интернате, активно занимается физкультурой, играет на фортепиано, дополнительно занимается математикой и АВА – это поведенческая терапия, которая помогает Мише отработать навыки и понятия, которых у него нет. Очень важным для его здоровья я считаю соблюдение особенного типа питания, и вся семья соблюдает этот образ питания, чтоб его поддержать. Также основа реабилитации Миши — это благополучный психологический климат в семье. Часто вижу семьи, где многие проблемы детей можно решить психологической терапией родителей. Но это я сейчас такая умная, а когда-то мне было очень тяжело.
— Когда вы решились выставлять картины Миши в инстаграм?
— Случайности не случайны. Племянница учится на дефектолога, и ей нужно было писать курсовую. Она спросила, можно ли в работе использовать Мишины достижения и фотографии. Кстати, когда-то Мишка стал первым ребёнком с аутизмом, который участвовал и выиграл соревнования по парачир-спорту! Спасибо Виктории Пташкиной, которая тогда поверила в нас и таскала на все соревнования! После курсовой я решила завести этот аккаунт. Выставляла там самые первые его работы. Сначала какие-то знакомые подписались, потом знакомые знакомых, потом незнакомые люди стали делиться его работами у себя в сторис — у меня до сих пор от этого мурашки бегут! — новые люди стали подписываться. Сначала мне казалось, что это, наверное, больше из жалости. Но нет, говорят, он клёво рисует. Многие люди очень искренне реагируют.
— А когда люди захотели покупать Мишины картины?
— Впервые деньги за картины я получила от той самой хозяйки квартиры. В общем конечно это была социальная помощь Мише. Дедушка Мишин тоже «покупал» у внука картины. Мои ученики на йоге, где я преподаю. Самая первая покупка не от родни или друзей — это мне дали 5 тысяч (целых пять тысяч!) за три работы на картоне. Материалы для рисования стоят немало денег, поэтому я всегда радуюсь продажам картин. Я стала изучать, как это всё устроено в мире искусства. Смеюсь, что я теперь ещё и арт-дилер. Кстати, недавно мы переехали в новую квартиру, чтобы у Миши было место, где рисовать. Удобное рабочее место – это тоже очень важно для художника.
— Сколько картин уже продано?
— Кто бы их считал… Иногда продажи случаются сразу, как только картина появляется в аккаунте, иногда картина ждёт своего хозяина 2-3 месяца. Вот на будущую выставку мы должны набрать не меньше 20 работ. Люди, которые купили Мишины картины, разрешают их выставить тоже на этой выставке. Будут и новые работы, конечно.
— Расскажите, пожалуйста, про эту выставку подробнее. По чьей инициативе она открывается?
— Это будет персональная выставка в Цейхгаузе. У нас есть ассоциация «Аутизм Астрахань», и там есть Таня Чулкова. Она написала письмо в Цейхгауз с предложением о выставке – было это ночью, а уже утром ей позвонили и сказали: приходите! Я шла с мыслями, что придётся просить, уговаривать, убеждать предоставить нам место. Прихожу, а нам говорят: «Вас 72 метра устроит?» Я переспрашиваю: «Сколько??» Я-то думала, мне кусочек стеночки где-нибудь в углу дадут, я там картины и повешу. Руководство Цейхгауза очень душевно отнеслось к Мишиному творчеству, я не ожидала такого отношения. Они делают нам бесплатную выставку, ориентировочно в апреле-мае, это очень круто.
— А также молодой художник Михаил Комаров принял участие в экологической выставке там же, в Цейхгаузе.
— Да, я написала организаторам экологической выставки, они как раз искали художников. Мишу единогласно одобрили. Мы представили две работы: кита и живую рыбу. Некоторые зрители даже специально приходили посмотреть на его картины. Это очень приятно! Самого Мишу я на открытие не повела, потому что на выставке было очень много людей. Ему тяжело в толпе.
— Миша осознает, что он участвует в выставке, что им интересуются?
— Я думаю, что нет. Для него всегда слово «выставка» означало повесить на холодильник листочек с рисунком и прикрепить магнитиком.
— А вам самой приятно?
— Конечно, приятно. Это не просто приятно, это успех! Это моя надежда на то, что всё было не зря. Оно и так было не зря, но здесь особенный момент: твоё сокровище, твоё самое лучшее творение, твой ребёнок очень долго не принимается обществом. Это нужно ещё уметь пережить. И тут вдруг 14 лет спустя… он стал интересен, о нём узнали люди, которые умеют сопереживать и тонко чувствовать.
— Как много детей в ассоциации «Аутизм Астрахань», о которой вы говорили?
— Раньше аутистов было не так много. После Мишки пошёл косяк, их очень много, человек 300-400. А сколько их ещё не диагностированных никто не знает. Этот диагноз психиатрический, не все родители готовы к такому. Многие не идут к психиатру, надеясь, что это как-то их убережет от страшного диагноза. Родителям кажется, что «ты неудачник, если твой ребенок — инвалид», много на психологию завязано.
— Чем вы занимаетесь в свободное время?
— Я бухгалтер, в прошлом аудитор. У нас есть семейный бизнес – магазин «Пальто на Бакинской», я всегда вела в нём дела. 14 лет я занимаюсь йогой и сейчас преподаю в нашей с сестрой студии. Мне хорошо, у меня есть работа, семья, у меня есть йога, у меня есть всё!